Эпистолярное наследие

Том 2. Это уникальная переписка! Не было другого случая в истории, чтобы в течение пяти лет лидеры трех крупнейших держав регулярно обменивались информацией, спорили, согласовывали свои действия. Вместе с перепиской будто оживает сама история, и мы видим как хладнокровный психолог Сталин – то регулярно обдавая контрастным душем Черчилля, то задевая за живое Рузвельта – добивается увеличения поставок по ленд-лизу, выигрывает в вопросе создания военно-политической комиссии по Италии, хотя союзники собирались вообще не допускать его к итальянским делам. Очевидна в этой переписке и тщетность титанических усилий советского вождя по ускорению открытия второго фронта – стратегия союзников нацелена на ведение войны чужими руками и сбить их с этой позиции невозможно. А как письма подсвечивают личности! Англичане не любят упоминать, какие комплименты Черчилль отпускал в адрес СССР и его вождя. И даже советская система удостоилась его похвалы… В истории мировых войн, во всей истории дипломатии не найти аналога этому собранию писем – ни по значению, ни по формату, ни по калибру и исторической роли самих корреспондентов.

Тома 1 и 2. Это уникальная переписка! Не было другого случая в истории, чтобы в течение пяти лет лидеры трех крупнейших держав регулярно обменивались информацией, спорили, согласовывали свои действия. Вместе с перепиской будто оживает сама история, и мы видим как хладнокровный психолог Сталин – то регулярно обдавая контрастным душем Черчилля, то задевая за живое Рузвельта – добивается увеличения поставок по ленд-лизу, выигрывает в вопросе создания военно-политической комиссии по Италии, хотя союзники собирались вообще не допускать его к итальянским делам. Очевидна в этой переписке и тщетность титанических усилий советского вождя по ускорению открытия второго фронта – стратегия союзников нацелена на ведение войны чужими руками и сбить их с этой позиции невозможно. А как письма подсвечивают личности! Англичане не любят упоминать, какие комплименты Черчилль отпускал в адрес СССР и его вождя. И даже советская система удостоилась его похвалы… В истории мировых войн, во всей истории дипломатии не найти аналога этому собранию писем – ни по значению, ни по формату, ни по калибру и исторической роли самих корреспондентов.

На развалинах старого дома, в куче хлама я нахожу коробку со старыми фотографиями, журналами и письмами. Фото на обложке - одно из них. Это любовная переписка. Дома я рассматриваю своё сокровище, начинаю читать старые чужие письма и не могу оторваться от чтения. Я стараюсь привести все в порядок и воссоединить конверты с письмами. Это трудно и запутано, но я стараюсь распутать этот клубок. Даты на письмах не проставлены, приходится ориентироваться по смыслу и штемпелям на конвертах. У меня много забот, домашних дел, тяготы жизни рядом с сильно пьющим человеком, который унижает и откровенно издевается. Но я нахожу отдушину для себя в чужой любви, читая эти письма. Я решаю опубликовать эти письма. Написать и про свою жизнь, как я старалась во всём разобраться. Память о любви не должна умирать, даже если уже и нет тех влюбленных. Мне очень трудно, но интересно и я стараюсь завершить начатое. Надеюсь, что моя книга окажется полезной и нужной, как мне в свое время эти письма.

Книга посвящена малоизвестному этапу раннего освоения крымского Южнобережья русской аристократией, рассмотренному в более широком контексте общественных настроений александровско-николаевской эпохи. В отличие от ряда работ последних лет, пересказывающих уже известные факты, она вводит в научный оборот ряд первоисточников. Это выявленные в РГАДА письма княгини А.С. Голицыной, владелицы Кореиза, Александру I, М.С. Воронцову и другим лицам за период 1825–1837 гг. Дворцово-парковая усадьба Кореиз привлекает туристов и России, и мира. Неопубликованные архивные материалы в сочетании с опубликованными, но малодоступными читателю текстами позволяют ввести в научный оборот новые факты, полнее представить реальную картину заселения и освоения крымского Южнобережья, в то время труднодоступного и почти безлюдного. Они помогут избавиться от ошибок, неточностей и прямых искажений, растиражированных в имеющейся литературе о Кореизе и его владелице. В книге представлен большой иконографический материал – портреты гостей и владельцев, виды усадеб в живописи и графике того времени, современные фотографии. Новый труд автора, известного исследователя и знатока истории Крыма, сочетающего живость изложения с научной новизной, будет с интересом встречен читателями. Книга представляет интерес для профессиональных историков, краеведов, этнографов, религиоведов, искусствоведов, а также для широкого круга читателей, интересующихся историей России, Крыма.

В настоящем издании собран и прокомментирован наиболее полный корпус переписки между философом Львом Шестовым (1866–1938) и врачом-психоаналитиком Максом Эйтингоном (1881–1943), выявленной на сегодняшний день. Опубликованная фрагментарно в книге Н.Л. Барановой-Шестовой «Жизнь Льва Шестова» (1983), эта переписка, представленная в целостном виде, раскрывает не только новые подробности в биографиях обоих корреспондентов, но и знакомит с панорамой интеллектуальной жизни Европы в 20-30-е годы минувшего столетия. В книге подробно, на основании архивных материалов, рассматривается эпизод поездки Л. Шестова в Палестину весной 1936 года.

«Любезный Мишенька! Письмо твое от 8-го Февраля принесло мне большое удовольствие. В нем так подробно и мило описано твое времяпрепровождение, что я премного тебя, мой друг, благодарю. Желала бы чаще и чаще получать о вас известия, самые свежие и подробные; но что с вами делать? Как вас и чем, молодых людей, принудить к тетушкам писать? Это свыше меня, свыше вас и свыше возможности! Не ты, мой друг, первый, не ты последний; не тобой началось, не тобой и кончится. Я не только не требую от молодого человека всегдашней точности и непоколебимой степенности, но даже их боюсь…»

Для современного человека, желающего серьезно проводить духовную жизнь, творения святителя XIX века Игнатия (Брянчанинова) являются незаменимым руководством. В них сосредоточен предшествующий опыт святоотеческой аскетической мысли, и этот опыт святитель Игнатий воплотил в собственной жизни. В его писаниях ясно раскрывается сущность правильного духовного пути, а также разъясняются те тонкости духовного делания, которые могут быть неверно истолкованы при чтении древних аскетических трактатов. Жизнь святителя стала подтверждением того духовного закона, что никакие искушения, обстоятельства времени или особенности личного положения в обществе не могут препятствовать единению духа человеческого с Духом Божиим. Издание опирается на собрание писем, подготовленное игуменом Марком (Лозинским; † 1973), горячим почитателем святителя Игнатия и усердным тружеником на ниве собирания сведений о жизни святителя, о его литературных трудах и особенностях аскетического учения.

Научно-популярная документальная книга позволит широкому кругу читателей сегодняшней России получить наглядное представление о том, как и на каких основах строилась новая культура нашего недавнего социалистического государства и кто – в едином лице – был ее оценщиком и окончательным судьей на протяжении почти трех десятилетий. В книге частично использованы архивные материалы, опубликованные в сборниках документов «Власть и художественная интеллигенция» (М., 1999, составители А. Н. Артизов и О. В. Наумов), «Большая цензура» (М., 2005, сост. Л. В. Максименков) и в ряде других книжных и периодических изданий последнего десятилетия.

В 1922 году университетские студенты-физиологи проходили летнюю практику под Петергофом в бывшей царской резиденции, «нашей прекрасной Александрии», как они ее называли. В ту пору у А. А. Ухтомского завязалась недолгая переписка с И. Каплан, а позже (с 1927 по 1941 год) он активно переписывался со своими ученицами Е. Бронштейн-Шур и Ф. Гинзбург. Диапазон научных и нравственных проблем в публикуемых письмах тех лет был довольно разнообразен – от закона доминанты и понятия «хронотоп» до секретов психологии творчества и толстовского вопроса: «Для чего пишут люди»?

Переписка Андрея Белого (1880–1934) с философом, музыковедом и культурологом Эмилием Карловичем Метнером (1872–1936) принадлежит к числу наиболее значимых эпистолярных памятников, характеризующих историю русского символизма в период его расцвета. В письмах обоих корреспондентов со всей полнотой и яркостью раскрывается своеобразие их творческих индивидуальностей, прослеживаются магистральные философско-эстетические идеи, определяющие сущность этого культурного явления. В переписке затрагиваются многие значимые факты, дающие представление о повседневной жизни русских литераторов начала XX века. Важнейшая тема переписки – история создания и функционирования крупнейшего московского символистского издательства «Мусагет», позволяющая в подробностях восстановить хронику его внутренней жизни. Лишь отдельные письма корреспондентов ранее публиковались. В полном объеме переписка, сопровождаемая подробным комментарием, предлагается читателю впервые.

Эпистолярное наследие Винсента Ван Гога включает в себя более семисот писем, в которых отражена эволюция его теоретических принципов и раскрыта правда о жизни художника, чье искусство оставалось безвестным при его жизни и признано бесценным в наши дни. Письма Ван Гога опровергают сложившееся общее мнение о нем как о безумце, и раскрывает истинный масштаб этого яркого, экспрессивного и одаренного мастера. В книге собрано более 150 писем, 250 набросков, рисунков и живописных полотен великого мастера. Книга также издавалась под названием «Винсент Ван Гог. Письма»

A Facsimile Edition Reprint of the Original Book Published in the United States of America by Agni Yoga Society in 1954

A Facsimile Edition Reprint of the Original Book Published in the United States of America by Agni Yoga Society in 1967.

В предлагаемом читателю сборнике собраны письма святителя Феофана Затворника, написанные им к схиигумену Герману (Гомзину) и к валаамскому схимонаху Агапию (Молодяшину), а также письма о. Агапия к о. Герману и наставления О молитве Иисусовой, словесно, умно и сердечно совершаемой», составленные схимонахом Агапием и его сподвижниками, просмотренные и исправленные святителем Феофаном, затворником Вышенским. Во второй части книги опубликованы беседы С. Н. Большакова с иноками и мирянами о духовной жизни и молитве Иисусовой. Переписка святителя Феофана Затворника с отцами Германом и Агапием, а также беседы С. Н. Большакова с делателями Иисусовой молитвы XX века имеют непреходящее значение для современного читателя. В них запечатлён бесценный духовный опыт великих подвижников Православия, который, предохраняя от ошибок и ложного понимания духовной жизни, наставляет на истинный, узкий путь спасения.

Эпистолярное наследие Винсента Ван Гога включает в себя более семисот писем, которые открывают нам правду о судьбе художника, чье искусство оставалось безвестным при его жизни и признано бесценным в наши дни. В этих письмах содержатся его размышления о жизни и искусстве, а также отражена эволюция его теоретических принципов. Собственное слово Ван Гога опровергает сложившееся общее мнение о нем как о безумце и раскрывает истинный масштаб яркого, экспрессивного искусства этого мастера.

Вторая пачка писем из замка дракона. 1476 год, Столетняя война давно кончилась, зато происходят бургундские войны, затронувшие всю Европу, включая Англию. Однако это где-то там, в большом мире, за Пиренеями. На счастье пленниц, в зону боевых действий не попадают также Майнц, Труа, Сент-Этьен и Мирей близ Тулузы, где живут родные четвёрки заговорщиц. Но кураторы из инквизиции проявляют нетерпение и толкают пленниц на активные действия, грозя карами за промедление. И совершенно напрасно: они и так работают на грани провала. Да что там на грани — уже за гранью!..

В настоящем издании представлен перевод с немецкого языка на русский личной корреспонденции прусского дипломата и историка Курда фон Шлецера за период с 1857 по 1862 гг., когда он исполнял должность секретаря прусской королевской дипломатической миссии в Санкт-Петербурге. Этот интересный источник впервые был опубликован на немецком языке в Германии в 1921 г., но до настоящего времени остался практически неизученным как в немецкой, так и в российской историографии. По информативности его письма сопоставимы с петербургской корреспонденцией Отто фон Бисмарка, а в некоторых случаях даже более содержательны. Они передают интересные сведения о международном положении Российской империи, об отмене крепостного права и железнодорожном строительстве в России, перспективе внутриполитических преобразований в целом. Важную информацию прусский дипломат сообщает о российских государственных деятелях и российской элите, немецком мире российской столицы того времени. Перевод петербургской корреспонденции Шлецера сопровождается сносками, примечаниями, указателем имен, указателем географических названий, топографическим указателем по Санкт-Петербургу.

Сегодня сложно представить себе человека, который бы не любил живопись Дега, Моне, Сислея, Ренуара или Писсарро. Меж тем при жизни их называли сумасшедшими, смехотворными, просто не умеющими рисовать. Их картины критиковали за небрежность и бессмысленность, отказывались выставлять в салонах. Движимые желанием запечатлеть саму жизнь как бесконечную череду впечатлений, они не только стали революционерами в живописи, но и оказались напрочь лишенными заработка людьми. В сборник вошли избранные письма мастеров импрессионизма. В них нуждающиеся в поддержке мастера делятся впечатлениями об искусстве и унизительном времени лишений. Письма окружены самыми известными работами мастеров, а так же эскизами и набросками к этим картинам, что позволяет читателю в полной мере ощутить гениальность импрессионистов и понять, как мыслили и чувствовали эти виртуозы кисти.

Полиция приезжает в особняк знаменитости Кортни Илигона, который был известен в последнее время лишь скандалами. В его доме проходила бурная вечеринка, в результате чего приглашённые не заметили, как Кортни умер в собственной постели. У его кровати лежала записка.

Амвросий Оптинский сумел монашеским служением соединить свои чувства с Богом, его слова пропитаны благодатью Божией, что и помогало ему принимать участие в судьбах людей и давать им по-настоящему ценные советы. В книге собраны письма и советы почитаемого старца, ставшего прототипом старца Зосимы в романе Федора Достоевского «Братья Карамазовы», на самые разнообразные случаи жизни.