Книги автора: Леонид Александрович Машинский

Песню "Атланты" А. Городницкий написал в год моего рождения, т.е. 57 лет назад; но, видимо, атланты не так уж хорошо держали "небо на каменных руках", потому что уже через 20 лет Б. Гребенщиков спел "Небо становится ближе". Эта книга продолжает и развивает тему, начатую мною книгой "Небо". В ней собраны все непосредственно обращённые к небу стихотворения с весны 2017-го по весну 2018-го. Для оформления обложки использована работа Натальи Дудиной "Кариатида". О кариатидах, кстати, Городницкий как-то забыл. Хотя он писал с натуры, а в том месте у Эрмитажа их, похоже, и нет. Это ли не мужской шовинизм?

Тема птиц в русской поэзии воистину неисчерпаема. Взять хотя бы "Золотого петушка" Пушкина или "Щегла" Мандельштама... Вот и я по мере сил продолжаю исследование состояния души, которое назвал "Птичностью". Во 2-ой том вошли стихотворения из десяти "Белогорских циклов", написанных с лета 2016-го по весну 2018-го. Для оформления обложки использована работа Натальи Дудиной "Провожатые на выходе из странного леса". Приятного полёта!

Продолжаю тему путей-дорог, начатую книгой "Стези". Этот том решил назвать поскромнее, поскольку мои передвижения, не считая довольно редких переездов, сводятся к круговым пешим прогулкам. Будь то в Москве, в районе Лосиного Острова, или рядом с селом Белогорье - я как бы обхожу свои владения. Во время таких регулярных обходов я в основном и пишу. В некотором роде - тружусь как "кот учёный", только, слава Богу, на цепь меня ещё никто не посадил. Недолюбливаю городские прогулки и брожу почти исключительно по лесам и степям. Кроме того, что это полезно для здоровья и даёт возможность знакомиться с тайнами и красотами природы, - душа на ходу освобождается от лишних привязанностей и сама уносится в своё великое путешествие. На обложке - автор и одна из его "Обходных троп".

Автор, как любой нормальный поэт, сочинил за свою жизнь огромное количество любовных посланий. Надо сказать, что на реальной войне полов это оружие почти не работает. Или я такой уж неудачник. Однако стихи настоящего сборника, хотя и среди них встречаются адресные лирические излияния, принадлежат уже человеку зрелому (в 10-ом году мне исполнилось 47) и, начиная с 11-летнего возраста, более 35 лет непрерывно влюблённому (разумеется, объекты менялись). Это не значит, что автор утратил способность пылко любить; но, пожалуй, у него теперь достаточно мужества, чтобы, следуя завету А.П.Чехова, "писать с холодным носом", т.е. отстранившись от кипения страстей. Мне есть, что сказать о любви. Как говорит Маяковский: "Послушайте!" Стихотворения выбраны из 35 первых "Белогорских циклов" (2010-2018).

Кантовский разум не перестаёт задавать вопросы и сам же даёт пояснения, в сущности - забалтывает, убаюкивает сам себя. Такова его сущность. Впрочем, сущность величественная, героическая. Именно так, даже без надежды на Бога, проявляется высокий человеческий дух. В этой книге, название которой получилось из простого переставления двух слов, образовавших название первого тома, я продолжаю стихотворно комментировать бесконечный философский внутренний процесс. Материал выбран из "Белогорских циклов" с весны 2017-го по весну 2018-го гг. На обложке - опять-таки слегка модифицированный портрет скорбного персонажа Сергея Сальникова из моего фильма "Забор".

С возрастом, похоже, покой становится неотъемлемым условием счастья (в детстве и юности мы не прочь и весело побеспокоиться), поэтому "Покой" в названии 2-го тома "Счастья и покоя" закономерно перебирается на первое место. Сохранять спокойствие (желательно - радостное) особенно важно в тяжёлые времена, а сейчас (весна 2020-го) именно такие времена наступают. Мировой кризис уже начался, и когда он закончится - ведомо только Богу. Но ни в коем случае нельзя отчаиваться. Надеюсь, эта моя книжка послужит поддержкой всем сомневающимся и унывающим. В ней собраны стихотворения о покое и счастье из 10-и "Белогорских циклов" 2017-2018 гг. На обложке - блаженствует Михаил Бердутин (кадр из моего недоснятого фильма "Зёрна", оператор - Владимир Зубков).

"Прозрение" легко проиллюстрировать на примере индийской притчи, в которой некий пахарь, найдя красивый камень на своём поле, отдаёт его играть детям, а затем некий странствующий монах сманивает его в путешествие к алмазным россыпям. Не добыв счастья на чужбине, старатель возвращается домой и видит запылившийся алмаз у себя на окне. Ходить далеко, однако, стоило - хотя бы для того, чтобы узнать, каковы алмазы. К "Проникновениям" нас обращает "Золотой ключик" А.Н.Толстого (не "Пиноккио" К.Коллоди, у которого этой темы нет) - Буратино обнаруживает вход в иной мир в родной коморке, смысл же злоключений сводится к обретению ключа и необходимых знаний. Стихи на указанные темы выбраны из "Белогорских циклов" 2013-2018 гг.

Книга "С Богом" непосредственно продолжает тему моей книги "Присутствие". Для автора (так же, как, полагаю, для очень многих других людей, населяющих Земной шар) постоянное ощущение Божьего присутствия - это и счастье, и ответственность, и то необходимое условие, которое помогает не унывать и не отчаиваться. Нет худшего наказания - чем чувствовать себя Богом покинутым. А с Богом - нам ничто не страшно - ну, разве что, совсем чуть-чуть... В сборник вошли стихи из "Белогорских циклов" с 26-го по 35-ый. С Богом!

Книга должна была называться "Тщета и праздность. Том 2", но автор, подумав, решил отложить "тщету" и оставить одну чистую "праздность" (от слова "праздник"). На самом деле - ничто не тщетно; время, потраченное на отдых и сон - почти всегда окупается сторицей. Да и нельзя считать его потраченным, наоборот - оно вложено в продолжение жизни. Попробуйте-ка вовсе не отдыхать - и вы умрёте, даже быстрее, чем от голода и жажды. Стихи взяты из "Белогорских циклов" 2016-2018 гг. Итак, отдыхайте в своё удовольствие, но и о деле не забывайте! Спящий Поэт добра вам желает.

Человек постоянно сталкивается со странными явлениями и объектами, и не только во сне. На самом деле, не надо ничего выдумывать - стоит только присмотреться к окружающему или пристально вглядеться в самих себя, и вы застанете сущие чудеса. Таких "предметов в себе" набралось не так уж мало в сорока первых "Белогорских циклах". Поинтересуемся: что' же там внутри?

Ничего не могу поделать: ботаника - в сердце моём! О чём ни начну писать - растительные сравнения так и бьют фонтаном. Что тут скажешь - без пищи не могут даже веганы - может быть, они-то как раз больше всех и объедают природу? А кроме шуток - приходится, дабы избежать монотонности, называть 3-ий том "Растительного мира" "Флорой". Стихи собраны из 4-ой десятки "Белогорских циклов". Итак, читатель, затеряйся в моём лесу - получи удовольствие и вразумление, побродив среди трав и деревьев.

Считается, что у нас 5 чувств, но их больше. Например, чувство равновесия, связанное с вестибулярным аппаратом. Или чувство боли, которое не сведёшь к осязанию. В этой книге я решил объединить стихотворения, так или иначе касающиеся "обычных" чувств, т.е. зрения, слуха, обоняния, вкуса и того же осязания. Кто-то заметит, что тогда здесь речь идёт об ощущениях. Но по-русски мы говорим "органы чувств", а не "органы ощущений", не отделяя восприятие от вызываемых им переживаний. Всё, что нас восхищает, радует, пленяет, расстраивает или тревожит - приходит к нам через чувства. Почувствуйте то, что чувствую я. Тексты выбраны из 4-й десятки "Белогорских циклов". Для обложки использована работа Н. Дудиной "У меня болит зуб...".

"И свет во тьме светит, и тьма не объяла его..." Пожалуй, лучшего эпиграфа, чем эта прекрасная фраза из Евангелия от Иоанна, и не подберёшь. "Свет сердца моего", "светлый человек", "свет в конце туннеля" - сами не замечая того, мы то и дело сыплем подобными метафорами. Может быть, наше подобострастное, религиозное отношение к свету обусловлено происхождением - первые млекопитающие, скорее всего, были ночными животными и почти всю жизнь проводили в потёмках. Лишь у нас, приматов, восстановилось цветовое зрение, которое долго было как бы ни к чему. Мы любим свет, к которому наконец вернулись; в лице солнца мы угадываем самое впечатляющее свидетельство Божьего присутствия. Стихи взяты из "Белогорских циклов" с 28-го по 40-ой.

Имея вполне современное представление о вакууме как о пространстве, кипящем виртуальными частицами, обращаю, однако, Ваше внимание к древним цитатам из Мейстера Экхарта: "...вещи созданы из "ничто"...", "...в аду горит "ничто"; но: "Бог - это существо, которое можно познать лучше всего через "ничто"...". Естественно - начинать с пустоты и с нуля, как от печки. Именно таким танцем я и предлагаю заняться в этой книге. И ещё: пустоты не надо бояться, ибо нет ничего более плодотворного и основополагающего. Стихи подобраны из "Белогорских циклов" 2011-2018 гг. Для обложки использована картина Н.Дудиной "Выходной". И да будет великая пустота Вам надёжным прибежищем!

Продолжаем тему полётов. У нас, на севере, она становится особенно актуальной весной, когда возвращаются птицы и сердце в груди трепещет от любви, готовое выпорхнуть и следовать в небо за птицами. Каждый из нас причастен к высоте, и не умирает в нас мечта о свободном полёте. Стихи выбраны из "Белогорских циклов" с 26-го по 40-ой. Для обложки использована картина Н.Дудиной "Весенний полёт". Вспомним "Демона" Лермонтова, "Блистающий мир" Грина и "Ариэля" Беляева и - полетим!

Откуда-то я услыхал, что в Испании поэтическое творчество называют "работой со смертью". Меня это определение весьма впечатлило и запомнилось, т.к. точно выражало то, что давно уже смутно зрело в моей груди. Потом я не раз пытался найти первоисточник фразы, но тщетно; однако, её значимость для меня отнюдь не уменьшилась. Поэт - именно "работает со смертью". Без глубокого осознания собственной смертности - нет подлинной поэзии. Смерть - та самая муза, которая остаётся, когда умирают все прочие. Стихи на тему выбраны из "Белогорских циклов" с 31-го по 40-ой.

По теме лучше всех высказался Августин: "Если никто меня об этом не спрашивает, я знаю, что такое время; если бы я захотел объяснить спрашивающему - нет, не знаю". Он же отметил: "Любовь к временному можно изгнать, только почувствовав сладость вечного". Пастернак наставляет художника: "Ты вечности заложник У времени в плену". И, вспоминая Маяковского: о чём ни напишешь - получается "о времени и о себе". Теперь послушайте меня. Вечность - в названии с большой буквы оттого, что это одно из имён Бога. А время - насколько иллюзорны наши попытки вынырнуть из него? Жизнь и время - разве не синонимы? Время ужасает, но - чем ещё мы можем здесь наслаждаться? Стихи извлечены из "Белогорских циклов" с 27-го по 40-ой. Для обложки использована работа Н.Дудиной "Осмысление сорокалетия".

Пандемия коронавируса в разгаре. Улицы Москвы пусты. Вчера, 25.04.2020, в "Коммунарку" забрали моего лучшего друга. Я сижу в деревне в карантине, заканчиваю эту злободневную книгу стихов и, конечно, вспоминаю пушкинский "Пир во время чумы". Но никто нынче не пирует. Затаившись по домам, холодеем от новостей, словно от фронтовых сводок, негодуем на власть и ждём грядущего безденежья, если не голода. А сердце всё равно поёт - потому что весна и потому что "Все, все, что гибелью грозит, Для сердца смертного таит Неизъяснимы наслажденья - Бессмертья, может быть, залог!" Содержит нецензурную брань.

Прошедшая зима (2019-20) оказалась последней перед вирусным апокалипсисом, которого все мы так долго "ждали". Как положено поэту в такие времена, я томился и много писал. Мой друг Николай Игнатович сделал из этих писаний ("Белогорские циклы" с 59-го по 67-ой) выборку на свой вкус. "Разрывы и отрывы" - потому что в этих стихах я действительно частенько стремлюсь как бы порвать с кем-то или с чем-то и оторваться, как взлетающий самолёт от аэродрома. Впрочем, иногда встречаются и лирические передышки. Итак, кто не боится серьёзного чтения - за мной, на взлёт! На обложке - я в моём фильме "Забор".

Л.Н. Толстой в своём известнейшем эссе "Об искусстве", критикуя всяческий разврат, замечает, что раз уж балет признали как искусство, нужно признать искусством и работу повара. Сейчас, спустя 120 с гаком лет, в этом, похоже, никто уже не сомневается. И, хотя по крылатому выражению А.А. Ахматовой, стихи сами растут из сора, для того, чтобы они стали доступны сознанию массового читателя, их требуется собрать, обработать (например, поперчить и пожарить), а затем неплохо бы упаковать. Эта книга, продолжающая традицию "Поэтического максимума", как раз о том, как автор управляется со своими любимыми поэтическими сорняками. На обложке - я за приготовлением одного из блюд.