Книги автора: Татьяна Юрьевна Соломатина

От автора: Но это по-прежнему всего лишь художественная проза, и она не заменит вам собственную голову и хорошего врача.

Роддом – это не просто место, где рожают детей. Это – целый мир со своими законами и правилами, иногда похожий на съемочную площадку комедийного сериала, а иногда – кровавого триллера, в котором обязательно будут жертвы. Зав. отделением Татьяна Георгиевна Мальцева – талантливый врач и просто красотка – на четвертом десятке пытается обрести личное счастье, разрываясь между молодым привлекательным интерном и циничным женатым начальником. Когда ревнуют врачи, мало не покажется!

Звонок лучшего друга как нельзя кстати отвлёк судмедэксперта Всеволода Северного от мыслей о коварной бестолочи Алёне Соловецкой, которая без предупреждения сорвалась в Калифорнию. Если бы он только знал, чем обернётся его согласие прочесть лекцию для деток богатых родителей в летнем лагере. Вместо того чтобы писать красивые письма Алёне, размышлять о том, как он сделает ей предложение, и придумывать имя нашедшему его терьеру, Северный вынужден участвовать в «охоте на педофила». Увы, сексуальные преступления против несовершеннолетних были, есть и будут. Только вместо того, чтобы слишком зачитываться прессой и Интернетом, не лучше ли чаще разговаривать со своими детьми?

Эта яркая и неожиданная книга – не книга вовсе, а театральное представление. Трагикомедия. Действующие лица – врачи, акушерки, медсестры и… пациентки. Место действия – родильный дом и больница. В этих стенах реальность комфортно уживается с эксцентричным фарсом, а смешное зачастую вызывает слезы. Здесь двадцать первый век с его нанотехнологиями еще не гарантирует отсутствие булгаковской «тьмы египетской» и шофер «скорой» неожиданно может оказаться грамотнее анестезиолога… Что делать взрослому мужчине, если у него фимоз, и как это связано с живописью импрессионистов? Где мы бываем во время клинической смерти, и что такое ЭКО? О забавном и грустном. О врачах и пациентах. О мужчинах и женщинах. О полной безысходности и о вечности. Благодаря этой книге вы по-новому посмотрите на привычные вещи: врачей и пациентов, болезни и выздоровление, на проблему отцов и детей, на жизнь и смерть…

«Русская литература всегда отличалась тем, что в нее приходили из медицины талантливые писатели. Но среди них не было авторов-женщин. Со своим взглядом на коллег и на пациентов, со своей жизненной философией. Теперь есть Татьяна Соломатина, книги которой не выпустить из рук, пока не прочитаешь последнюю страницу. С женской беспощадностью она говорит о врачебном цинизме, а ты понимаешь, что сей цинизм – форма самозащиты тех, кто постоянно сталкивается с чужой болью, с кровью, со стонами, видит жизнь на грани смерти и ответствен за чужие судьбы. И при этом доктор, который для пациентов – бог, параллельно живет обычной жизнью – у него дети, жены и вечная нехватка денег. Татьяне Соломатиной удается, возможно, самое трудное в творчестве: показать слабость и силу богов», – написала Наталья Нестерова. В книгу вошли три новеллы писательницы, ставшей одним из главных литературных открытий последнего времени: «Постоянная переменная», «Сонина Америка», «Больное сердце».

«Да – я одесситка, и это значит, что рядом со мной с самого моего рождения были удивительно яркие люди. Двор на проспекте Мира был Вселенной, а улочки Шестнадцатой Фонтана – Галактикой. Так что если нет-нет и мелькнут в моих рассказах „одессизмы“, то я заранее скромно сознаюсь, что они тут – такие же незыблемые „декорации“, как само Черное море или Потемкинская лестница. Или биточки из тюльки». Татьяна Соломатина Видео! Содержание Мой одесский язык Позитив не роскошь, а средство передвижения Фельнер, Гельмер и Глазунов Небо в глосиках Шестнадцатая Тюлька на Дерибасовской Солнечные пятна на асфальте Доброе утро, Одесса!

Все чаще слышу от, казалось бы, умных женщин: «Ах, мой отец, когда мне было четырнадцать, сказал, что у меня толстые бедра! С тех пор вся моя жизнь наперекосяк!» Или что-нибудь в этом роде, не менее «трагическое». Целый пласт субкультуры – винить отцов и матерей. А между тем виноват ли холст в том, что картина теперь просто дырку на обоях закрывает? Но вспомните, тогда он был ПАПА. А теперь – отец. Папа – это отлично! Как зонтик в дождь. Но сами-то, поди, не сахарные, да? Желаю вам того изначального дара, по меткому замечанию Бродского, «освобождающего человеческое сознание для независимости, на которую оно природой и историей обречено и которую воспринимает как одиночество». Себя изучать интереснее. Винить, что правда, некого… Что очень неудобно. Но и речь ведь идет не об удобстве, а о счастье, не так ли? Желаю вам прекрасного одиночества.

Я всегда мечтала о большом доме в лесу, на берегу реки. О доме, где за одним столом собирается дружная семья. Огромные великодушные псы во дворе, сытые гладкие коты поближе к камину и вертлявая собачонка под кухонным столом – слушают истории, которые мы рассказываем друг другу. А какой стол и какая история – без ледяной стопки и великолепной закуски? И ещё я всегда мечтала стать писателем. Я всегда мечтала – и теперь у меня всё это есть. И не где-нибудь, а в самом сердце русской истории – на Бородинском поле. Где я с удовольствием творю – будь то мясная солянка или очередная рукопись. И вас приглашаю к себе в гости, в свой дом, за свой стол. На свою писательскую кухню на Бородинском поле.

Танюша, твоя маленькая повестушка про рисовальщика – очень и очень поэтичная, умная проза и психологически достоверно мужская, что придает крепость искусству перевоплощения. Надо полагать, в той жизни ты была мужиком, а перебор с куревом и пьянью убеждает меня в правильности оной гипотезы. Читал с интересом и удовольствием, хотя книгами я уже обхавался почти до несварения букв. Короче, поимел аппетит и умял под мысленную кружку эля. Юз Алешковский

Сидишь прекрасной московской осенью на ступеньках в ожидании важной встречи. Мимо тебя проходят два юных балбеса влюблённые друг в друга по уши. Ей лет семнадцать. Ему – ненамного больше. она со звериной серьёзностью: «Ты любил в детстве жевать вишнёвую смолу?!» Он – вопросом на вопрос, смеясь: «Это тест?» Парочка проходит, и все встречи становятся неважными, потому что ожидание куда важнее. И не на ступеньках в центре Москвы ты сидишь, а на швартовочном кнехте в одесском порту, и не пятый десяток тебе, а семнадцать. Жизнь прожита, потому что всем юным известно, что в семнадцать жизнь уже прожита, прочитана как полудетский роман. Уже нанесены все самые глубокие раны, они кровоточат и причиняют острую боль. И до шрамов, затянутых каноном драматургии классицизма – триединством времени, места и действия, – ещё далеко. И ещё прекрасно непонимание того, что все события происходят в течение жизни, на одной и той же планете и длятся ровно от рождения до смерти… «Это тест!» – шепчешь сама себе. И единственно важным становится неотложное свидание со старой вишней на трамвайной остановке 8-й станции Черноморской дороги. Это логично, последовательно и, значит, справедливо. Автор

В жизни героини романа «Мало ли что говорят» Софьи, ассистента кафедры акушерства и гинекологии, происходят неожиданные перемены. Она оказывается не где-нибудь, а в самых что ни на есть Соединённых Штатах Америки. Соня отправляется на стажировку. Открывая для себя новый мир, она начинает ещё больше ценить то, что осталось за океаном, дома. Героиню ждут увлекательные приключения и забавные открытия. Она будет собирать белые грибы в Подбостонщине, красить лестницу на даче заведующего лабораторией Массачусетского Главного Госпиталя, пить водку в китайском квартале и даже скажет несколько слов с мемориальной трибуны Кеннеди. Но главное, Соня поймёт, что США, как и любая другая страна, – это прежде всего люди. Искромётный юмор и ирония, тонкое понимание человеческих характеров и уникальная философия!

Прекрасным субботним утром судмедэксперт Всеволод Северный мечтал лишь о стакане хорошего виски в компании бессмертных «Мёртвых душ»… Но вместо спокойного уикенда Северный получает труп дочери олигарха в ванне особняка, новорождённого в коробке из-под обуви, причитания Риты Бензопилы, слишком красивую Алёну Дмитриевну Соловецкую и безумных детишек друга в довесок. Он всего лишь хотел почитать, а вынужден половником хлебать прямо из жизни глупость и трусость, хитрость и жадность, расчётливость и безрассудство, любовь и ненависть. Всё то, что отличает венец творения – homo sapiens – от животных. Может быть, прав безумец Руссо? И все айда назад, к природе? Но увы… Утопии жизнеспособны только в головах ещё живых тел. А жизнь, хоть весьма привлекательная и забавная штука, всё же куда более жестокая, чем смерть. Не будь он Всеволод Алексеевич Северный, признанный в танатологии авторитет! Так что это не последнее навязанное Северному расследование.

Татьяна Соломатина – самый известный в нашей стране врач-акушер, известная тысячам женщин по циклу «Акушер-ХА!», – приглашает всех, кто планирует стать мамами, в Женскую консультацию.  «Обстановка в нашей женской консультации самая дружелюбная. Даже если вам вдруг покажется, что я умничаю или иронизирую, то вам… совершенно верно покажется! Но от этого я ничуть не меньше люблю свой предмет и своих «студенток». Мы будем говорить о серьезном, о важном. Но все время важно и серьезно разговаривать о серьезном и важном – невыносимо. Так что я буду периодически проводить забавные аналогии и в меру уместно шутить. Хотя порой и безмерно неуместно. Сладких соплей в сахаре не обещаю – это вредно и телу, и мозгу. Зато вопросы, после того как мы вспомним серьезное и важное, можете задавать любые. Даже если я буду хохотать и язвить – я непременно отвечу. Лучше сейчас, у меня, чем потом, на столь важном экзамене. К экзаменам все-таки лучше готовиться!»  Несомненным плюсом, «изюминкой» новой книги Т. Соломатиной является простота изложения и искрометный юмор. Кроме того, автор делает то, что до нее не отважился сделать ни один врач – отвечает на все вопросы, которые возникают у женщин: от самых сложных до самых нелепых, развеивая страхи и сомнения.

Это не роман. И не «роман в эссе», как, по меткому определению моей подруги и по совместительству – литредактора, был обозначен жанр «Моего одесского языка». Это не крик души и не шёпот сердца. Не печаль разума и не поиск чего бы то ни было: себя, истины, правды… Это симпатическая реакция. Мне всё время кажется, что на мне стоит клеймо. И оно постоянно чешется. Проявись оно когда-нибудь как обычная татуировка, там было бы одно слово – «Одесса». Автор

Кто-то без сомнения привесит к этой книге ярлык популяризации. Кто-то просто поставит на полку. Мало ли, пригодится… Кому-то она не даст навредить здоровью. Первые – отчасти правы. Вторые – несомненно предусмотрительны. Но проделана эта работа только и исключительно ради последних. Автор.

Любимая женщина отказалась выйти замуж за Всеволода Северного. Но согласилась провести вместе отпуск в Балаклаве, чтобы сидеть во всех подряд ресторанчиках, бродить по крошечной набережной, кормить бездомных псов докторской колбасой до отвала, влезть на Генуэзскую крепость и, возможно, поехать в Севастополь или даже Ялту. А ещё милейшая хозяйка гостевого дома, в мансарде которого они остановились, пригласила их на свой юбилей. И никто не сможет испортить Северному отдых, даже друг в расцвете кризиса среднего возраста, прикативший «пересмотреть отношение к себе и к своей жизни». Даже убийства в доме, полном гостей, приехавших на торжество.

Идея «сериала» на бумаге пришла после того, как в течение года я ходила по различным студиям, продюсерским центрам и прочим подобным конторам. По их, разумеется, приглашению. Вальяжные мужички предлагали мне продать им права на экранизацию моих романов в околомедицинском интерьере. Они были «готовы не поскупиться и уплатить за весь гарнитур рублей двадцать». Хотя активов, если судить по персональному прикиду и меблировке офисов у них было явно больше, чем у приснопамятного отца Фёдора. Я же чувствовала себя тем самым инженером Брунсом, никак не могущим взять в толк: зачем?! Если «не корысти ради, а токмо…» дабы меня, сирую, облагодетельствовать (по их словам), то отчего же собирательная фигура вальяжных мужичков бесконечно «мелькает во всех концах дачи»? Позже в одном из крутящихся по ТВ сериалов «в интерьере» я обнаружила нисколько не изменённые куски из «Акушер-ХА!» (и не только). Затем меня пригласили поработать в качестве сценариста над проектом, не имеющим ко мне, писателю, никакого отношения. Умножив один на один, я, получив отнюдь не два, поняла, что вполне потяну «контент» «мыльной оперы»… одна. В виде серии книг. И как только я за это взялась, в моей жизни появился продюсер. Появилась. Женщина. Всё-таки не зря я сделала главной героиней сериала именно женщину. Татьяну Георгиевну Мальцеву. Сильную. Умную. Взрослую. Независимую. Правда, сейчас, в «третьем сезоне», ей совсем не сладко, но плечо-то у одной из половых хромосом не обломано. И, значит, всё получится! И с новым назначением, и с поздней беременностью и… с воплощением в достойный образ на экране! Автор

Татьяна Георгиевна Мальцева – начмед родильного дома. Недавно стала матерью, в далеко уже не юном возрасте, совершенно не планируя и понятия не имея, кто отец ребёнка. Её старый друг и любовник Панин пошёл на повышение в министерство и бросил жену с тремя детьми. Преданная подруга и правая рука Мальцевой старшая акушерка обсервационного отделения Маргарита Андреевна улетела к американскому жениху в штат Колорадо… Жизнь героев сериала «Роддом» – полотно из многоцветья разнофактурных нитей. Трагедия неразрывно связана с комедией, эпос густо прострочен стежками комикса, хитрость и ложь прочно переплетены с правдой, смерть оплетает узор рождения. Страсть, мечта, чувственность, физиология, ревность, ненависть – петля за петлёй перекидываются на спицах создателя. «Жизнь женщины» – четвёртый сезон увлекательнейшего сериала «Роддом» от создательницы «Акушер-ХА!» и «Приёмного покоя» Татьяны Соломатиной. А в самолёте Нью-Йорк – Денвер главную героиню подстерегает сногсшибательный поворот сюжета. И это явно ещё не финал!

Новелла писательницы, ставшей одним из главных литературных открытий последнего времени.

Новелла писательницы, ставшей одним из главных литературных открытий последнего времени.