Войти
Текст
отзывы: 0 | рейтинг: 0
Таня / Вторая Параллель
Павел Лакулеров
"Фантастический роман, повесть или рассказ с элементами любви, детектива и антиутопии. Публикуется в порыве. Всех не влюблённых прошу удалиться" (автор). Текст подкинут мне (П. Лакулерову) в поезде случайным попутчиком. Отредактирован.
Первое предисловие от издателя
Все же решил, что надо рассказать историю этого произведения. То, что опубликовано – это отредактированный текст, который попал ко мне при весьма странных обстоятельствах. Это случилось в вагоне поезда. Я ехал из Москвы. Читал принт-распечатку рассказа Дениса Грачева. На одной станции сели новые пассажиры. В соседнее купе сел парень с двумя детьми. Через некоторое время этот парень заглянул в моё купе и предложил поиграть в шахматы. Наверно, все не увидят в этом ничего необычного. Но я читаю рассказ Грачева, где всё начинается в поезде именно с того, что сосед предлагает партию в шахматы. Дело к ночи уже, потому мне чуть жутковато стало. Но посмотрев на парня, понял, что тот просто хочет пообщаться, как потом выяснилось – и шахмат-то у него нет. Я перешел в его купе, дети лежали на верхних полках, может уже спали, может нет, их было не слышно. Мы сидели пили чай, он рассказал мне удивительную историю. Которая и представлена в этой книге. Но написал ее не я. Напившись чаю тогда в поезде, я ушел спать в свое купе. Ночью меня растолкал этот парень и сунул мне тетрадь со словами (точно не помню, но по смыслу примерно так): – «Вот, возьмите я, думаю, будет важно, если это опубликовать. Это мои дневниковые записи. Настоящие фамилии я там все зачеркнул и заменил вымышленными. Так что не бойтесь, публикуйте». Пока я спросонья соображал, что ответить, он уже вышел на какой-то станции, а я быстро заснул.
Утром, проснувшись, подумал, что мне все приснилось. Но обнаружив под боком тетрадь, понял, что нет – не приснилось. Приехав домой, я занялся этими записями. Для начала набрал текст в компьютер. Потом послал его своему другу в Москву. Текст явно требовал редактуры, на что я сам не способен. Автор являет собой типичного «ненадежного рассказчика», а вернее плохого. Т.е. что-то пропущено, нет пояснений, нет многих мотиваций, вследствие чего многое не ясно. Много каких-то уточнений, которые никак на ход событий не влияют. Ну, нет того что принято ожидать от литературного произведения. То и понятно, это дневниковые записи. Что вспомнил, что посчитал важным – то и записал. Да я бы так и оставил, но друг решил все же придать этому некоторую литературную форму. Что-то оставил, что-то сократил. Долго я мучил своего друга, но вот что получилось, то получилось. Если все это и вымысел, то хоть может кого-то наведет на размышления.
(Павел Лакулеров, 12 сентября 2020г.)
Второе предисловие от издателя
Не помню у кого прочитал – есть читатели, которые читают предисловие, и есть которые не читают предисловие. Я чаще не читаю. Или читаю уже после. Не хотел я мучить читателя этими предисловиями, но пришлось писать второе. Думаю важно. Но можно прочитать его и после, а можно и не читать. Особо на понимание текста романа это, думаю, не повлияет. Но все же…
Случилось вот что. Сделав верстку книги, подобрав картинку для обложки, я заархивировал файлы и послал по электронной почте в издательство. Вечером. Утром получил ответ, в котором говорилось – уберите цвет в тексте. Какой цвет? – подумал я. Открываю свои файлы – там нет никакого цвета. Пишу им. Они пересылают то что я им вчера послал, распаковываю, открываю, вижу там в тексте цветные вставки. Что за чёрт, думаю. Глюки какие-то. Помню в девяностые, когда файлы рендеров, чтоб нести их на печать, архивировали на нескольких дискетах. И часто одна-две дискеты не открывались, а иногда после распаковки портился джипег. Картинка разбивалась на хаос пикселей. Что и сейчас ерунда такая, что ли, подумал. Но читаю текст – нет, это не глюки, это нормальный вписанный кем-то текст цветным шрифтом в текст книги – розовым и синим. Все прочитал. Мне даже понравилось это «хулиганство». Друга в Москве не стал уж беспокоить, он уже давно не отвечает на мои запросы, надоел я. Поменял цвет. Розовый сделал курсивом и отделил тремя слешами ///. Синий – тоже курсивом и отделил тремя скобками [[[….]]]. А пусть так. И послал в издательство.
(Павел Лакулеров, 16 сентября 2020г.)
Начало-болтало-молчало
Что такое предчувствие? Шестое чувство? Давно как-то размышлял. Вот иду, к примеру, по улице, и вдруг начинаются ни с того ни с сего мысли – «вот сейчас упаду и сломаю ногу». Спотыкаюсь. Падаю. Ногу не ломаю, но ~ задумался о совпадении мысли и действия.
Наташа всё говорила, что мысль материальна. Может, я мыслью своей себя споткнул? Но меня больше интересует, как появилась мысль. Может, в ноге какая-то проблема и клетки ноги (смешно сейчас сказал) дали сигнал мозгу, а мозг-то трактует всё по-своему. Мне сигнализируют о проблеме в ноге, а я думаю о переломах, о катаклизмах, о конце света и т. п., на что фантазия способна. А в ноге тем временем случается сбой, и я спотыкаюсь.
/// Наташа – это тизер и оммаж. ПОКА это называется «Таня», давай посему ПОКА читателей не путать. Ладно?///
Ну так. Сложно полубессмысленное начало удалось.
Если б не предчувствия, может, ничего бы и не было. Ну а что будет потом – это потом.
А сейчас:
1. Долгий, тягостный старт
В суете – подзабылось.
А потом – напомнило о себе.
…В один из недавних сентябрьских дней отвёл младшего в школу и возвращался домой – как обычно, по нечётной стороне родной Первомайской.
Помню ясно эту сцену: подхожу к перекрёстку с Луначарского, перехожу на чётную сторону. Стою почти у дома, жду, когда светофор даст «зелёный».
И тут вспоминаю ЕЁ.
Я подумал о НЕЙ машинально. Просто: сопоставились и место, и время, в которое я ЕЁ обычно здесь встречал: совсем недавно, весной вот так же возвращался я, уведя младшего, правда, не школу ещё тогда, а в садик.
Встречал я ЕЁ и на этом перекрёстке, и ещё в магазине «Звёздный» – это где раньше была знаменитая на весь город ///звучавшая на весь город, так сразу и скажи/// «Мелодия». Я тогда же приметил, что после магазина она идёт по чётной стороне дальше в сторону улицы Восточной.
(Интересно, кому я пишу, что была чётная сторона, нечётная сторона?.. Кто это будет проверять за мной? Кто вообще будет обращать внимание на мелочи, которые кажутся мне сейчас важными?)
И вот:
Как только всё это о ней вспомнил, стоя на перекрёстке —
ТО.
Я.
ТУТ.
ЖЕ.
У.
ВИ.
ДЕЛ.
Е.
Ё.
Я сразу её узнал. Даже не рассмотрев лица, – она на другой стороне улицы, её силуэт прерывается, как бы дробится фигурами пешеходов, спешащих через перекрёсток, – я распознал этот образ моментально. Что же было столь узнаваемым? – грация движений, походка и не знаю что ещё. Всё сразу – как минимум.
Да, этой весной, в «Звёздном». Тогда она буквально вышла из луча света, словно бы выткалась из воздуха: совсем близко, на расстоянии робкого касания. /// Заиграла музыка, слышишь? /// Стоя рядом, я припомнил, что уже встречал её на днях, отводя младшего в садик (на улице Мамина-Сибиряка). На ней было платье – в честь тёплого майского дня, а может, ради особого случая: впоследствии я встречал её исключительно в брюках.
///Платье-брюки… это вообще имеет значение? Или снова мысли автора не о том?///
Как-то раз я спешил – опаздывал в садик, без пяти шесть. На «нашем» светофоре остановился перед красным.
Вдруг взгляд мой потянуло, – да, именно так, не подобрать другого слова: – буквально ПОТЯНУЛО вправо. Обернувшись, я, разумеется, увидел её. Тогда это было для меня настолько «разумеется», что я даже не удивился. Она двигалась прямиком ко мне – точнее, к перекрестку, где я стою. В испуге (хотя чего было бояться) дождавшись зелёного сигнала (успокаивающе зелёный человечек, привет), я помчался ещё быстрее. Отойдя поодаль, обернулся посмотреть, куда она направлялась. Но образ исчез – её нигде не было.
И вот я снова вижу ЕЁ здесь и сейчас. Образ из ниоткуда. Даже не из памяти – из ниоткуда, это странное нигде, которое раньше было моей жизнью, или памятью моей. Истинной памятью? Или ложной? Внезапно я ощутил себя школьником.
Внезапно. Дежавю бывает с каждым: случайный, ранее не виденный образ пронзает сознание, и из распахнутой бездны памяти настойчиво доносится, стучит в плотно закрытые ставни: «БЫ-ЛО». «У-ЖЕ ВСТРЕ-ЧАЛ». «О-НО». Тщетные попытки вспомнить детали ни к чему не приводят. А через несколько мгновений стуки исчезают без следа. Но что-то ведь БЫ-ЛО.
Чем же оказались спаяны её образ из прошлого и настоящего – и моя давняя, полувековая, детская память…
От смутного чувства в душе забурлили мысли, формируя смутные, возвышенные по смыслу цепочки полуфраз-полурифм. Захотелось прокричать, пропеть что-то новое и прекрасное, какого ещё не было на свете. Срочно позвонить знакомому поэту и просить его написать стихотворение – запечатлеть кипящие внутри эмоции, движения моих неясных чувств.
(В молодости я и сам пробовал писать в рифму – помню стихи про «далёкий образ снов моих», которые мне так хотелось положить на мелодию «Улицы любви» с моего самого любимого альбома старинной ///да уже старославянской вообще/// группы The Doors – лучезарного «Waiting for the Sun». Сейчас лишь отголоски тех чувств и ощущений дрожат в дымке памяти. Так бывает утром при пробуждении, когда пытаешься припомнить добрый сон, который только что снился. Вот он, совсем рядом, на расстоянии мгновения-дуновения. Ловишь всплески из-под-соз-на-ния, пытаешься визуализировать их, собрать в связный сюжет. Но увы: лишь рассыпаешь образы по смятой сном подушке. Уходящей в бесконечность сюрреалистической подушке под-соз-на-…, с придонных глубин которого дивные фантомы без устали всплывали к тебе всю ночь.)
И вот Я СНОВА ВИЖУ ЕЁ. Где я раньше встречал это лицо? Не могу вспомнить… Сознание переклинило – точнее, подвесило между словами «клин» и «клиника». Вбив клин в клинику, я протиснулся в параллельные воспоминания.
Однажды в начале 90-х я купил книжку с оригами. Первую фигуру собирал-собирал. И – стоп. Ступор, на последней складке. От напряжения ум заходил за разум – так сильно, что пришлось отложить задачу. Зато на следующий день – к моему немалому удивлению руки вдруг сами сложили сложную фигуру.
Случай с оригами я вспоминаю как редчайший и приятнейший пример выхода из глухого тупика. Люди бывают разные, но для любого человека напряжение, ощущение невозможности и безвыходности – признайся же, примолкнувший читатель ///и вообще: почему до сих пор не проронил ни слова, читатель? ЛОЛЪ/// – невыносимо. Я чувствую это по-своему: в отчаянном поиске выхода словно покидаешь свою реальность, уходишь в другое измерение.
По понятным причинам ощущение это всегда пугало меня.
Мне показалось, что на меня смотрит какой-то странный паренёк. Но вряд ли, просто нервы, я боюсь оказаться раскрытым. Как всякий смутно влюблённый, я холодел от мысли о том, что нас – то есть, меня – могут раскрыть. Особенно не хотелось, чтобы это поняла ОНА.
2. Иди скорее ты ко мне.
Скиталовое продолжалово. Бедный автор бродит за образом желанным по всему городу и тщательно пишет об этом
На следующее утро шагал от Мичурина по «чётной Первомайской», двигался привычным маршрутом к родной девятиэтажке с магазином «Звёздный» на первом этаже, маркируя улицы. (Звезда, Мичурин, Мамин-Сибиряк. А сейчас ещё будет новое для читателя – КУЗНЕЧНОЕ название. Пусть живут долго и счастливо названия и имена. Люблю их, они часть моей жизни – пусть станут частью вашей. ///Мичурин-Сибиряк///)
Я нарочно задержался возле Кузнечного переулка.
Я.
Здесь.
Постоял.
Не дождался.
Павел Лакулеров
"Фантастический роман, повесть или рассказ с элементами любви, детектива и антиутопии. Публикуется в порыве. Всех не влюблённых прошу удалиться" (автор). Текст подкинут мне (П. Лакулерову) в поезде случайным попутчиком. Отредактирован.
Первое предисловие от издателя
Все же решил, что надо рассказать историю этого произведения. То, что опубликовано – это отредактированный текст, который попал ко мне при весьма странных обстоятельствах. Это случилось в вагоне поезда. Я ехал из Москвы. Читал принт-распечатку рассказа Дениса Грачева. На одной станции сели новые пассажиры. В соседнее купе сел парень с двумя детьми. Через некоторое время этот парень заглянул в моё купе и предложил поиграть в шахматы. Наверно, все не увидят в этом ничего необычного. Но я читаю рассказ Грачева, где всё начинается в поезде именно с того, что сосед предлагает партию в шахматы. Дело к ночи уже, потому мне чуть жутковато стало. Но посмотрев на парня, понял, что тот просто хочет пообщаться, как потом выяснилось – и шахмат-то у него нет. Я перешел в его купе, дети лежали на верхних полках, может уже спали, может нет, их было не слышно. Мы сидели пили чай, он рассказал мне удивительную историю. Которая и представлена в этой книге. Но написал ее не я. Напившись чаю тогда в поезде, я ушел спать в свое купе. Ночью меня растолкал этот парень и сунул мне тетрадь со словами (точно не помню, но по смыслу примерно так): – «Вот, возьмите я, думаю, будет важно, если это опубликовать. Это мои дневниковые записи. Настоящие фамилии я там все зачеркнул и заменил вымышленными. Так что не бойтесь, публикуйте». Пока я спросонья соображал, что ответить, он уже вышел на какой-то станции, а я быстро заснул.
Утром, проснувшись, подумал, что мне все приснилось. Но обнаружив под боком тетрадь, понял, что нет – не приснилось. Приехав домой, я занялся этими записями. Для начала набрал текст в компьютер. Потом послал его своему другу в Москву. Текст явно требовал редактуры, на что я сам не способен. Автор являет собой типичного «ненадежного рассказчика», а вернее плохого. Т.е. что-то пропущено, нет пояснений, нет многих мотиваций, вследствие чего многое не ясно. Много каких-то уточнений, которые никак на ход событий не влияют. Ну, нет того что принято ожидать от литературного произведения. То и понятно, это дневниковые записи. Что вспомнил, что посчитал важным – то и записал. Да я бы так и оставил, но друг решил все же придать этому некоторую литературную форму. Что-то оставил, что-то сократил. Долго я мучил своего друга, но вот что получилось, то получилось. Если все это и вымысел, то хоть может кого-то наведет на размышления.
(Павел Лакулеров, 12 сентября 2020г.)
Второе предисловие от издателя
Не помню у кого прочитал – есть читатели, которые читают предисловие, и есть которые не читают предисловие. Я чаще не читаю. Или читаю уже после. Не хотел я мучить читателя этими предисловиями, но пришлось писать второе. Думаю важно. Но можно прочитать его и после, а можно и не читать. Особо на понимание текста романа это, думаю, не повлияет. Но все же…
Случилось вот что. Сделав верстку книги, подобрав картинку для обложки, я заархивировал файлы и послал по электронной почте в издательство. Вечером. Утром получил ответ, в котором говорилось – уберите цвет в тексте. Какой цвет? – подумал я. Открываю свои файлы – там нет никакого цвета. Пишу им. Они пересылают то что я им вчера послал, распаковываю, открываю, вижу там в тексте цветные вставки. Что за чёрт, думаю. Глюки какие-то. Помню в девяностые, когда файлы рендеров, чтоб нести их на печать, архивировали на нескольких дискетах. И часто одна-две дискеты не открывались, а иногда после распаковки портился джипег. Картинка разбивалась на хаос пикселей. Что и сейчас ерунда такая, что ли, подумал. Но читаю текст – нет, это не глюки, это нормальный вписанный кем-то текст цветным шрифтом в текст книги – розовым и синим. Все прочитал. Мне даже понравилось это «хулиганство». Друга в Москве не стал уж беспокоить, он уже давно не отвечает на мои запросы, надоел я. Поменял цвет. Розовый сделал курсивом и отделил тремя слешами ///. Синий – тоже курсивом и отделил тремя скобками [[[….]]]. А пусть так. И послал в издательство.
(Павел Лакулеров, 16 сентября 2020г.)
Начало-болтало-молчало
Что такое предчувствие? Шестое чувство? Давно как-то размышлял. Вот иду, к примеру, по улице, и вдруг начинаются ни с того ни с сего мысли – «вот сейчас упаду и сломаю ногу». Спотыкаюсь. Падаю. Ногу не ломаю, но ~ задумался о совпадении мысли и действия.
Наташа всё говорила, что мысль материальна. Может, я мыслью своей себя споткнул? Но меня больше интересует, как появилась мысль. Может, в ноге какая-то проблема и клетки ноги (смешно сейчас сказал) дали сигнал мозгу, а мозг-то трактует всё по-своему. Мне сигнализируют о проблеме в ноге, а я думаю о переломах, о катаклизмах, о конце света и т. п., на что фантазия способна. А в ноге тем временем случается сбой, и я спотыкаюсь.
/// Наташа – это тизер и оммаж. ПОКА это называется «Таня», давай посему ПОКА читателей не путать. Ладно?///
Ну так. Сложно полубессмысленное начало удалось.
Если б не предчувствия, может, ничего бы и не было. Ну а что будет потом – это потом.
А сейчас:
1. Долгий, тягостный старт
В суете – подзабылось.
А потом – напомнило о себе.
…В один из недавних сентябрьских дней отвёл младшего в школу и возвращался домой – как обычно, по нечётной стороне родной Первомайской.
Помню ясно эту сцену: подхожу к перекрёстку с Луначарского, перехожу на чётную сторону. Стою почти у дома, жду, когда светофор даст «зелёный».
И тут вспоминаю ЕЁ.
Я подумал о НЕЙ машинально. Просто: сопоставились и место, и время, в которое я ЕЁ обычно здесь встречал: совсем недавно, весной вот так же возвращался я, уведя младшего, правда, не школу ещё тогда, а в садик.
Встречал я ЕЁ и на этом перекрёстке, и ещё в магазине «Звёздный» – это где раньше была знаменитая на весь город ///звучавшая на весь город, так сразу и скажи/// «Мелодия». Я тогда же приметил, что после магазина она идёт по чётной стороне дальше в сторону улицы Восточной.
(Интересно, кому я пишу, что была чётная сторона, нечётная сторона?.. Кто это будет проверять за мной? Кто вообще будет обращать внимание на мелочи, которые кажутся мне сейчас важными?)
И вот:
Как только всё это о ней вспомнил, стоя на перекрёстке —
ТО.
Я.
ТУТ.
ЖЕ.
У.
ВИ.
ДЕЛ.
Е.
Ё.
Я сразу её узнал. Даже не рассмотрев лица, – она на другой стороне улицы, её силуэт прерывается, как бы дробится фигурами пешеходов, спешащих через перекрёсток, – я распознал этот образ моментально. Что же было столь узнаваемым? – грация движений, походка и не знаю что ещё. Всё сразу – как минимум.
Да, этой весной, в «Звёздном». Тогда она буквально вышла из луча света, словно бы выткалась из воздуха: совсем близко, на расстоянии робкого касания. /// Заиграла музыка, слышишь? /// Стоя рядом, я припомнил, что уже встречал её на днях, отводя младшего в садик (на улице Мамина-Сибиряка). На ней было платье – в честь тёплого майского дня, а может, ради особого случая: впоследствии я встречал её исключительно в брюках.
///Платье-брюки… это вообще имеет значение? Или снова мысли автора не о том?///
Как-то раз я спешил – опаздывал в садик, без пяти шесть. На «нашем» светофоре остановился перед красным.
Вдруг взгляд мой потянуло, – да, именно так, не подобрать другого слова: – буквально ПОТЯНУЛО вправо. Обернувшись, я, разумеется, увидел её. Тогда это было для меня настолько «разумеется», что я даже не удивился. Она двигалась прямиком ко мне – точнее, к перекрестку, где я стою. В испуге (хотя чего было бояться) дождавшись зелёного сигнала (успокаивающе зелёный человечек, привет), я помчался ещё быстрее. Отойдя поодаль, обернулся посмотреть, куда она направлялась. Но образ исчез – её нигде не было.
И вот я снова вижу ЕЁ здесь и сейчас. Образ из ниоткуда. Даже не из памяти – из ниоткуда, это странное нигде, которое раньше было моей жизнью, или памятью моей. Истинной памятью? Или ложной? Внезапно я ощутил себя школьником.
Внезапно. Дежавю бывает с каждым: случайный, ранее не виденный образ пронзает сознание, и из распахнутой бездны памяти настойчиво доносится, стучит в плотно закрытые ставни: «БЫ-ЛО». «У-ЖЕ ВСТРЕ-ЧАЛ». «О-НО». Тщетные попытки вспомнить детали ни к чему не приводят. А через несколько мгновений стуки исчезают без следа. Но что-то ведь БЫ-ЛО.
Чем же оказались спаяны её образ из прошлого и настоящего – и моя давняя, полувековая, детская память…
От смутного чувства в душе забурлили мысли, формируя смутные, возвышенные по смыслу цепочки полуфраз-полурифм. Захотелось прокричать, пропеть что-то новое и прекрасное, какого ещё не было на свете. Срочно позвонить знакомому поэту и просить его написать стихотворение – запечатлеть кипящие внутри эмоции, движения моих неясных чувств.
(В молодости я и сам пробовал писать в рифму – помню стихи про «далёкий образ снов моих», которые мне так хотелось положить на мелодию «Улицы любви» с моего самого любимого альбома старинной ///да уже старославянской вообще/// группы The Doors – лучезарного «Waiting for the Sun». Сейчас лишь отголоски тех чувств и ощущений дрожат в дымке памяти. Так бывает утром при пробуждении, когда пытаешься припомнить добрый сон, который только что снился. Вот он, совсем рядом, на расстоянии мгновения-дуновения. Ловишь всплески из-под-соз-на-ния, пытаешься визуализировать их, собрать в связный сюжет. Но увы: лишь рассыпаешь образы по смятой сном подушке. Уходящей в бесконечность сюрреалистической подушке под-соз-на-…, с придонных глубин которого дивные фантомы без устали всплывали к тебе всю ночь.)
И вот Я СНОВА ВИЖУ ЕЁ. Где я раньше встречал это лицо? Не могу вспомнить… Сознание переклинило – точнее, подвесило между словами «клин» и «клиника». Вбив клин в клинику, я протиснулся в параллельные воспоминания.
Однажды в начале 90-х я купил книжку с оригами. Первую фигуру собирал-собирал. И – стоп. Ступор, на последней складке. От напряжения ум заходил за разум – так сильно, что пришлось отложить задачу. Зато на следующий день – к моему немалому удивлению руки вдруг сами сложили сложную фигуру.
Случай с оригами я вспоминаю как редчайший и приятнейший пример выхода из глухого тупика. Люди бывают разные, но для любого человека напряжение, ощущение невозможности и безвыходности – признайся же, примолкнувший читатель ///и вообще: почему до сих пор не проронил ни слова, читатель? ЛОЛЪ/// – невыносимо. Я чувствую это по-своему: в отчаянном поиске выхода словно покидаешь свою реальность, уходишь в другое измерение.
По понятным причинам ощущение это всегда пугало меня.
Мне показалось, что на меня смотрит какой-то странный паренёк. Но вряд ли, просто нервы, я боюсь оказаться раскрытым. Как всякий смутно влюблённый, я холодел от мысли о том, что нас – то есть, меня – могут раскрыть. Особенно не хотелось, чтобы это поняла ОНА.
2. Иди скорее ты ко мне.
Скиталовое продолжалово. Бедный автор бродит за образом желанным по всему городу и тщательно пишет об этом
На следующее утро шагал от Мичурина по «чётной Первомайской», двигался привычным маршрутом к родной девятиэтажке с магазином «Звёздный» на первом этаже, маркируя улицы. (Звезда, Мичурин, Мамин-Сибиряк. А сейчас ещё будет новое для читателя – КУЗНЕЧНОЕ название. Пусть живут долго и счастливо названия и имена. Люблю их, они часть моей жизни – пусть станут частью вашей. ///Мичурин-Сибиряк///)
Я нарочно задержался возле Кузнечного переулка.
Я.
Здесь.
Постоял.
Не дождался.
Популярные книги
