Войти
Текст
отзывы: 0 | рейтинг: 0
Сэр Гавэйн и Зеленый Рыцарь
Неизвестен
От переводчика: «Сэр Гавэйн и Зеленый рыцарь», аллитерационная поэма, принадлежащая перу неизвестного творца – шедевр средневековой литературы, и это единодушно признают знатоки и любители. В начале этого века был опубликован первый ее русский перевод. Он не прибавил славы доброму имени безымянного гения, а скорее замарал его. В своем переводе я хотел дать русскому читателю представление о красоте и глубине оригинала. Сдержанное употребление архаических слов и оборотов оправдано здесь тем, что английский поэт в умышленно простонародной форме описывает обычаи и образ жизни времен былинных и даже сказочных, и мне, для адекватного их отражения, приходилось изредка добывать из тины русской словесности ее золотые слитки.
Песнь Первая
После приступа, долгой осады и падения Трои,
Преданной пламени и обращенной в персть[1 - прах],
Тот самый, кто сплел тенета[2 - сети] темной измены,
Был осужден и оправдан, ославлен и обелен.
Это он прозывался в эпосах принцем Энеем:
Племя его и поныне попирает Запад пятой,
Овладев в оны дни окаемными островами.
Где раскинуться Риму – Ромул резвою рысью,
Громоздит на холмах гордый каменный град:
В честь него наречен – носит надменное имя.
Таций в Тосканию – ставить тесовые терема,
Лангобард лощины Ломбардии одевает в леса,
Флот свой за море франков ведет Феликс Брут,
И блистая встает перед ним бугристый Британии
Брег:
Кровь рекой, вино веселья
Здесь текут из века в век,
Стороною от спасенья,
Ибо в ад впадает грех.
Бодро, бесстрашно барон наш Британией правил,
И взошли от его борозды мощные братья-бойцы.
Даровиты, двужильны, да только дерзали без меры -
Через них мы немало испытали невзгод и напастей,
Зато же и дивных чудес, на зависть землям чужим.
Хоть и крепкими кладисты наши края королями,
Благородством особым от них отличался Артур.
От великих времен тех веками ходили в народе
О приключениях, подвигах и о походах преданья,
И откровенье одно об отчаянном рыцарском испытаньи.
Сядьте кругом и слушайте дивное наше сказанье,
Про турнир, о коем темные толки докатились теперь
И до нас -
Соразмерную старую повесть,
Строгим слогом, звучавшим не раз,
И затверженным мною на совесть,
Без потаек и без прикрас.
Рождество и Крещенье гуляет король в Камелоте;
Дом Артуров открыт для дворян и для дам,
Круглый стол в тронном зале, с ковшами – князья,
Там веселие вволю, в чаши пенное льется вино.
Где раскинулся луг, бьются рыцари на ристаньях,
Хрип коней, хруст щитов, леди в ладони – хлоп!
Ввечеру всей гурьбой ворочаются в замок:
От заката и заполночь в замке песни звенят,
Раздаются радостные Рождественские гимны.
Пятнадцатый день, почитай, празднуют святки:
Днем в доспехах дерутся, ночи с дамами в танцах,
Залы замка да галереи знай гудят да грохочут,
Сияют пылом каминов, порывом паникадил.
Хорошее, храбрее князей еще под Христом не ходило,
Дамы и добродевы дивной красы, наподбор,
И пылкий король, кипучая кровь с молоком,
Ибо в нежных еще, в невинных летах народ,
Ей же ей!
Не бывало в Божьем свете,
Светлым счастием пьяней
Посреди пиров, чем эти,
Неизвестен
От переводчика: «Сэр Гавэйн и Зеленый рыцарь», аллитерационная поэма, принадлежащая перу неизвестного творца – шедевр средневековой литературы, и это единодушно признают знатоки и любители. В начале этого века был опубликован первый ее русский перевод. Он не прибавил славы доброму имени безымянного гения, а скорее замарал его. В своем переводе я хотел дать русскому читателю представление о красоте и глубине оригинала. Сдержанное употребление архаических слов и оборотов оправдано здесь тем, что английский поэт в умышленно простонародной форме описывает обычаи и образ жизни времен былинных и даже сказочных, и мне, для адекватного их отражения, приходилось изредка добывать из тины русской словесности ее золотые слитки.
Песнь Первая
После приступа, долгой осады и падения Трои,
Преданной пламени и обращенной в персть[1 - прах],
Тот самый, кто сплел тенета[2 - сети] темной измены,
Был осужден и оправдан, ославлен и обелен.
Это он прозывался в эпосах принцем Энеем:
Племя его и поныне попирает Запад пятой,
Овладев в оны дни окаемными островами.
Где раскинуться Риму – Ромул резвою рысью,
Громоздит на холмах гордый каменный град:
В честь него наречен – носит надменное имя.
Таций в Тосканию – ставить тесовые терема,
Лангобард лощины Ломбардии одевает в леса,
Флот свой за море франков ведет Феликс Брут,
И блистая встает перед ним бугристый Британии
Брег:
Кровь рекой, вино веселья
Здесь текут из века в век,
Стороною от спасенья,
Ибо в ад впадает грех.
Бодро, бесстрашно барон наш Британией правил,
И взошли от его борозды мощные братья-бойцы.
Даровиты, двужильны, да только дерзали без меры -
Через них мы немало испытали невзгод и напастей,
Зато же и дивных чудес, на зависть землям чужим.
Хоть и крепкими кладисты наши края королями,
Благородством особым от них отличался Артур.
От великих времен тех веками ходили в народе
О приключениях, подвигах и о походах преданья,
И откровенье одно об отчаянном рыцарском испытаньи.
Сядьте кругом и слушайте дивное наше сказанье,
Про турнир, о коем темные толки докатились теперь
И до нас -
Соразмерную старую повесть,
Строгим слогом, звучавшим не раз,
И затверженным мною на совесть,
Без потаек и без прикрас.
Рождество и Крещенье гуляет король в Камелоте;
Дом Артуров открыт для дворян и для дам,
Круглый стол в тронном зале, с ковшами – князья,
Там веселие вволю, в чаши пенное льется вино.
Где раскинулся луг, бьются рыцари на ристаньях,
Хрип коней, хруст щитов, леди в ладони – хлоп!
Ввечеру всей гурьбой ворочаются в замок:
От заката и заполночь в замке песни звенят,
Раздаются радостные Рождественские гимны.
Пятнадцатый день, почитай, празднуют святки:
Днем в доспехах дерутся, ночи с дамами в танцах,
Залы замка да галереи знай гудят да грохочут,
Сияют пылом каминов, порывом паникадил.
Хорошее, храбрее князей еще под Христом не ходило,
Дамы и добродевы дивной красы, наподбор,
И пылкий король, кипучая кровь с молоком,
Ибо в нежных еще, в невинных летах народ,
Ей же ей!
Не бывало в Божьем свете,
Светлым счастием пьяней
Посреди пиров, чем эти,
Популярные книги
