Войти
Текст
отзывы: 0 | рейтинг: 0
Фатальный абонент
Гера Фотич
Данная книга в 2016 года стала финалистом Международной премии Николая Гоголя.
Михаил Булгаков был прав – никогда не разговаривайте с неизвестными!
Но если вы думаете, что телефон сможет гарантировать безопасность и оградить от неприятностей, то… сильно ошибаетесь!
Его использование увеличивает риск! Ведь это только голос – его можно изменить, или просто солгать! Преступник прикинется долгожданным родственником, а близкий друг предаст! Роковое сообщение достанет вас в любой точке планеты. И кто знает, быть может, именно этот абонент окажется фатальным – его новость перевернёт вашу жизнь!
Герой повести «Фатальный абонент – 1» – отставной сотрудник милиции – оказывается в Бразилии. Жаркое солнце, карнавал в Рио-де-Жанейро, жизнь на Амазонке… Всё это было бы увлекательно, если б не оказалось вынужденным бегством из России. Спасением от угроз бандитов и предательства бывших коллег. И только покинутая любимая женщина может звонить ему. Но все сообщения – сплошные неприятности, ведущие к гибели…
Но если в тебе есть вера – ты увидишь путь! Он приведёт тебя домой!
Герой второй части – опытный мошенник. Представляется по телефону родственником, попавшим в беду, умоляет помочь – дать денег. Как случилось, что поездка в Монголию превратила благополучного мальчика в закоренелого преступника? Неожиданно столкнувшись со своим прошлым, он получает возможность отомстить…
Гера Фотич
Фатальный абонент
Все события и персонажи вымышлены, любые совпадения случайны.
© Гера Фотич, 2015
© ИТД «Скифия», 2015
Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.
Фатальный абонент – 1
Глава 1. Лили
– Понто прамо? – спросил Михаил в телефон, произнеся слова в нос. Исказив голос до отвратительной самому себе гнусавости. После – замер. Сжал трубку, держа большой палец на красной кнопке. Сосредоточился. Превратился в единый чувствительный рецептор, чтобы в мгновенье распознать чью-то речь – при необходимости оборвать связь. Ну же! Ну!..
Он не помнил, где подхватил это иностранное выражение, которым откликнулся на звонок, что оно означало и на каком языке. Быть может, услышал ещё в самолете от случайного пассажира или уже по прилёте в Бразилию. Но почему-то зацепилось в памяти крепко.
В динамике – голос Лили. Как всегда, наивно звонкий, непосредственный:
– Алё-алё!.. Можно позвать Миха…
Вздохнул. Надсадность улетучилась, мог бы расслабиться, но…
– Лили!!! – шепчет он с досадой, так вымученно и пронзительно, что рядом стоящие граждане начинают оборачиваться. Опасливо озираясь, шагнул в закуток запасного выхода аэропорта. – Я же просил…
Только этот голос теперь связывал его с родными, друзьями, с тем, чем жил все последние годы. Неужели последние? 2013. Чёртова дюжина всегда приносит неприятности. Ощущение опасности, которой он себя подвергал, не смогло затмить нахлынувшие удушливые объятия тоски и опустошаемой унылости.
– Ой, прости, Мигель! Я не узнала твой голос. Сразу поняла, что CMC пришло от тебя. Как самочувствие? Где ты? Уже приземлился? Как погода? – но тут же затащила Михаила в собственную реальность. Стала пискляво визжать: – Черт! Этот козел подрезал меня! Ты чего ослеп, старый пень? Уже джипаря не видишь на дороге… Бар-ран… Ну а ты-то куда лезешь на своём ведре… Место, что ли, освободилось?..
И даже этот далёкий знакомый взрыв возмущения Лили не вызвал, как обычно, снисходительную усмешку, а только горечь необратимости того, что случилось. Обморочное осознание – Лили нет рядом и не будет так долго. А может, навсегда. А значит, не будет ничего, ничегошеньки… Он и раньше говорил с ней по телефону. Но это звучало ощущением елейного упования предстоящей встречи. Теперь – пропасть. Как чёрная дыра, которая поглотила всё, чем он жил, что было дорого. А вместе с этим её лицо, руки, а через минуту исчезнет голос…
Михаил понял, что Лили едет на его «Лексусе». Она всегда ругалась за рулём. Именно за рулём, в иных случаях – плаксиво жаловалась. На водителей других авто, на гаишников, на погоду, пробки, светофоры и разбитые дороги.
Нет, был один момент, когда на неё что-то нашло. Весь путь она молчала. Сосредоточенно сопела как паровоз, а затем свернула на стройплощадку, проехала вдоль забора в самый дальний угол и там, заглушив машину, стала расстёгивать ему брюки. Это было нарочито грубо. Но Михаилу нравилось, когда его хотели, желали именно так. Без жеманства и компромиссов. Целеустремлённо, словно на распродаже новой электроники. Он не сопротивлялся. А потом долго нежно гладил под кофточкой горячую спину Лили, чувствовал испарину, когда она прижалась обессиленная. Обнимала за шею, сидя на нём, как на стуле – лицом к спинке.
Пять лет назад, когда исполнилось сорок, Михаил ушёл в отставку. В то время Лили до выслуги оставалась десятка, которая как раз определяла разницу в возрасте.
За время знакомства она успела сойтись с парочкой коллег по цеху. От одного даже родила. Но замуж не вышла. Все время возвращалась к Михаилу. Он принимал её всегда, даже если для этого приходилось выпроваживать очередную подружку. Своей неуёмной упертостью и вожделением существования она напоминала маленький гвоздик, торчащий из тела жизни. Всеми силами старалась удержаться. Жаждала, чтобы кто-то вбил её поглубже. А лучше под самую шляпку – понадежней, навсегда. Но удары наносились косо, вполсилы, невпопад.
Лили была маленькой курносой девочкой. Стриженой под мальчика. И в двадцать, когда он впервые принёс ей документы на подпись. И в тридцать пять, когда вчера, прощаясь, целовал её в Пулково, передавал ключи от квартиры и машины. Видел её непонимающие глаза, удивленно поднятые брови, приоткрытые губки. Их вид всегда манил. Её взгляд не отпускал. И он подумал, что надо еще что-то сказать. Не мог подобрать слов. Глядел по сторонам, искал помощи у строгих полицейских, симпатичных стюардесс, проходивших мимо, в шуме зала, радостных криках встречающих. Но ничто из этого не соответствовало томлению его души, и, дабы прекратить поиски, он резко повернулся, чтобы идти. Почувствовал, как она разгладила сзади куртку, собранную в складки сиденьем автомобиля. Лили всегда так делала – проводила ладошкой от лопаток через талию вниз. Продолжала растерянно молча стоять за красной ленточкой ограничителя, не успев опустить руку – он ушёл слишком быстро. И ладошка, съежившись, замерла, обвисла лепестком на уровне груди, словно подставляя себя для мужского поцелуя.
А он уходил к стойке регистрации. Продолжая чувствовать спиной её пальчики. В глазах мутилось. И думал, что же он сделал такого. Что же такого сделал? За что? Оглядывался. Смотрел. Смотрел и видел расплывающиеся очертания. То её всю, то частично – остальное прикрывали двигающиеся фигуры. То закрывшего её полностью огромного толстяка с лоснящейся улыбающейся физиономией, толкающего тележку прямиком за Михаилом. Словно преследующий локомотив неприятностей – не остановиться. И… всё.
За время их общения много чего произошло. Только никогда не было скандалов и ссор. Быть может, она отыгрывалась на других своих знакомых? Встречи были полны нежности и заботы. Ей нравилось ухаживать за таким большим взрослым. Встав на цыпочки, заботливо повязывать шарф, интересоваться, что он ел на обед и завтрак. Не болит ли у него что-нибудь.
Михаил улыбался в ответ. В основном молчал. Ему нравились эти ненавязчивые, ни к чему не обязывающие вопросы. Казалось, они заполняли её всю, и он боялся перегрузить Лили ответами. Сломать её спрашивающий механизм.
Несмотря на такое долгое и бесконфликтное общение, они так и не поженились. Даже продолжали раздельно жить. Он в своей студии в центре. Она – на краю города, с родителями, маленьким сыном и старой слепой бабкой.
Теперь он уже не помнил, была ли это любовь, когда впервые увидел Лили в дежурной части ГУВД. Или только душевный восторг и смятение от созерцания необычной внешности девушки. Воплотившей в себе мечты о далёких и недоступных тогда женщинах Юго-Восточной Азии. Смуглая брюнетка с высокими скулами, пухлыми соблазнительными губками и озорным взглядом черных раскосых глаз. В обтягивающем уставном сером платье, выгодно подчёркивающем её стройную фигурку. На плечах – погончики сержанта. Росточком по грудь Михаилу и легка как пёрышко для его центнера мышц и почти двухметрового роста. В шутку он обещал свозить её в Париж. Но не сбылось.
Несколько раз он видел сына Лили, когда подвозил их в аэропорт, улетающих в отпуск на юг. Но сам оставался. Семья была не для него. Несколько романов ни к чему не привели. За жену ему была служба. Ревнивая и занудливо сварливая. Тревожила, устраивала Михаилу скандалы, будила по ночам, изредка баловала шумными дружескими вечеринками, очередной ступенькой карьерного роста или поощрениями начальства.
Таким образом, долг Родине он закончил отдавать в звании подполковника, заместителя начальника агентурного отдела главка. Отвечал за организацию оперативных разработок, внедрение и систематические отчёты за всё управление, из-за которых никто не хотел занимать эту должность.
Уходить не думал, но очередная реорганизация привела к руководству управлением молодого сотрудника из районного звена, сына старого отставного генерала, подавшегося в депутаты. Михаил получил уведомление о предельном возрасте и, расстроившись от неожиданности, написал рапорт на увольнение. Пенсия, как спасательный парашют, была за плечами. Разовое пособие давало возможность открыть дело.
Под ту же реформу попали и его друзья: подчиненный – начальник отделения внутрикамерных разработок Николай Сиваков и руководитель отдела по борьбе с преступлениями в молодежной среде Серёга Полинов.
Решили втроем организовать бизнес. Открыли фирму, взяли в лизинг пару фур, наняли водителей. Николай был родом из Белоруссии. Отвечал за поставку дешевых овощей и фруктов. Сергей решал вопросы кредитов и логистики, а Михаил поставлял товар на рынки города, поскольку был знаком с несколькими директорами.
За пять лет работы парк грузовиков расширился до двадцати. Был снят офис. Работой занялись профессионалы. А трое друзей делили прибыль и планировали дальнейшее процветание – своё и фирмы. При сложностях с бывшими коллегами обращались к Лили. Она знакомила, при необходимости ходатайствовала, за что получала хорошее вознаграждение.
Пропорционально экономическому росту, Михаил раздобрел. Появился нешуточный животик. Лицо округлилось. Волосы на голове поредели, поэтому стригся очень коротко. Постоянные занятия в тренажерном зале спасали только от увеличения полноты.
Лили оставалась секретарём начальника управления. Всегда очаровательно улыбалась, вовремя готовила документы на подпись и приносила кофе. Это было для неё гарантией продолжения службы.
Она непрестанно жаловалась на тесноту у себя дома. Родители-пенсионеры продолжали её учить жизни – называли неумехой, слепая бабка требовала ухода. От недостатка материнского внимания и поучений стариков ребёнок рос нервным, страдал близорукостью. И хотя Михаил просил только поливать цветы – не сомневался, что Лили переберётся на его жилплощадь, как только поймёт, что он подался в бега и надолго.
После убийства Сивакова сомнений не оставалось – на них идёт конкретная охота. Конспирация прежде всего. Хотелось жить. А насколько длинны руки мафии, Михаил успел убедиться ещё на службе – заказные убийства раскрываются трудно…
– Я долетел, всё в порядке, – остановил он поток собственных воспоминаний и ругательств Лили. Внезапно ощутил прилив совестливости. – Я не успел предупредить Сергея. Передай ему – пусть будет осторожен. Связь через тебя.
– Это твой новый телефон? – щебетала Лили.
– Да, этот единственный не засвечен. Оформлен не на меня. Умоляю – не давай его никому. Даже Полинову. Тебе звонить не буду. Только ты. И в исключительных случаях. Или когда всё наладится. Поняла?
– Расскажи, ты где? Там тепло? Это далеко? – Лили общалась с обычной непринуждённостью. Такая же милая и непосредственная…
Хотелось обнять, ощутить, как напрягается её тело. Увидеть лицо, идущее красными пятнами возбуждения, вздрагивающую верхнюю губку, закатывающиеся глаза – Лили заводилась мгновенно и непредсказуемо.
Он мысленно проник через трубку к её резному маленькому ушку с вывернутой мочкой, ёжику волос и гладил, гладил, гладил… Словно ничего не случилось. Ни угроз, ни бандитов, ни предательства бывших коллег… В глазах защипало от тоски и неопределённости. Хорошо, что родители живут далеко в деревне. До них не доберутся…
Посмотрел по сторонам. Из-за угла появился полицейский в черных очках. Прямо как из фильма. Подумал, что вряд ли здесь уже в курсе. Но решил внимания не привлекать. Закончил разговор:
– Береги себя, сделай для остальных вид, что мы поссорились. Ну пока! Целую.
Ощутил в душе неприятие от пошлой формальности последнего слова. Раньше не замечал. Передёрнуло.
Вышел в зал и продолжил разгуливать по аэропорту Галеан. Иногда проверялся – оглядывался: не промелькнёт ли знакомое лицо. Но всё было спокойно. Обдумывал, куда податься.
Сюда он прилетел по нескольким причинам. Во-первых – надо было куда-то срочно скрыться! Южная Америка подходила – расстояние от Санкт-Петербурга то, что надо! Во-вторых – не требовалась виза. В-третьих – это была его мечта. Ещё с тех времен, когда впервые услышал с экрана от Остапа Бендера что-то типа: «Рио-де-Жанейро – хрустальная мечта моего детства, не касайтесь её своими грязными лапами…» Да… Грязными лапами…
И когда в «Пулково – 2» он увидел в расписании рейс на Бразилию – сомнений не было. До этой мечты теперь оставалось двадцать километров.
Аэропорт на удивление был самый обыкновенный. Даже, скорее, маленький для такого густонаселенного города, как читал в интернете: пятнадцать миллионов. За свою жизнь Михаил много где побывал и мог сравнить.
Небольшое количество рублей, прихваченное на родине, надо было поменять на местную валюту. Разговорный английский казался бесполезным. Большинство общалось на португальском или испанском. Справочное – это спасение. Подошел к смуглой миловидной девушке в синей форме и спросил на английском, где можно поменять валюту. Оказалось – внизу. Там был еще один этаж. Видимо, для вылетающих.
Банк нашел быстро, и все рубли перекочевали в кассу. Какая разница, какой курс, если нет альтернативы?! Полученные купюры сунул в боковое отделение портмоне. Теперь на руках было несколько сотен реалов. Прикинул, что они вполовину дешевле американского доллара. Ещё имелась пластиковая карта Сити-банка. Но ею пользоваться пока не решался – вычислят немедленно. Гораздо быстрее, чем по билетам на самолёт. Переложил её за корочку обложки в паспорт.
Гера Фотич
Данная книга в 2016 года стала финалистом Международной премии Николая Гоголя.
Михаил Булгаков был прав – никогда не разговаривайте с неизвестными!
Но если вы думаете, что телефон сможет гарантировать безопасность и оградить от неприятностей, то… сильно ошибаетесь!
Его использование увеличивает риск! Ведь это только голос – его можно изменить, или просто солгать! Преступник прикинется долгожданным родственником, а близкий друг предаст! Роковое сообщение достанет вас в любой точке планеты. И кто знает, быть может, именно этот абонент окажется фатальным – его новость перевернёт вашу жизнь!
Герой повести «Фатальный абонент – 1» – отставной сотрудник милиции – оказывается в Бразилии. Жаркое солнце, карнавал в Рио-де-Жанейро, жизнь на Амазонке… Всё это было бы увлекательно, если б не оказалось вынужденным бегством из России. Спасением от угроз бандитов и предательства бывших коллег. И только покинутая любимая женщина может звонить ему. Но все сообщения – сплошные неприятности, ведущие к гибели…
Но если в тебе есть вера – ты увидишь путь! Он приведёт тебя домой!
Герой второй части – опытный мошенник. Представляется по телефону родственником, попавшим в беду, умоляет помочь – дать денег. Как случилось, что поездка в Монголию превратила благополучного мальчика в закоренелого преступника? Неожиданно столкнувшись со своим прошлым, он получает возможность отомстить…
Гера Фотич
Фатальный абонент
Все события и персонажи вымышлены, любые совпадения случайны.
© Гера Фотич, 2015
© ИТД «Скифия», 2015
Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.
Фатальный абонент – 1
Глава 1. Лили
– Понто прамо? – спросил Михаил в телефон, произнеся слова в нос. Исказив голос до отвратительной самому себе гнусавости. После – замер. Сжал трубку, держа большой палец на красной кнопке. Сосредоточился. Превратился в единый чувствительный рецептор, чтобы в мгновенье распознать чью-то речь – при необходимости оборвать связь. Ну же! Ну!..
Он не помнил, где подхватил это иностранное выражение, которым откликнулся на звонок, что оно означало и на каком языке. Быть может, услышал ещё в самолете от случайного пассажира или уже по прилёте в Бразилию. Но почему-то зацепилось в памяти крепко.
В динамике – голос Лили. Как всегда, наивно звонкий, непосредственный:
– Алё-алё!.. Можно позвать Миха…
Вздохнул. Надсадность улетучилась, мог бы расслабиться, но…
– Лили!!! – шепчет он с досадой, так вымученно и пронзительно, что рядом стоящие граждане начинают оборачиваться. Опасливо озираясь, шагнул в закуток запасного выхода аэропорта. – Я же просил…
Только этот голос теперь связывал его с родными, друзьями, с тем, чем жил все последние годы. Неужели последние? 2013. Чёртова дюжина всегда приносит неприятности. Ощущение опасности, которой он себя подвергал, не смогло затмить нахлынувшие удушливые объятия тоски и опустошаемой унылости.
– Ой, прости, Мигель! Я не узнала твой голос. Сразу поняла, что CMC пришло от тебя. Как самочувствие? Где ты? Уже приземлился? Как погода? – но тут же затащила Михаила в собственную реальность. Стала пискляво визжать: – Черт! Этот козел подрезал меня! Ты чего ослеп, старый пень? Уже джипаря не видишь на дороге… Бар-ран… Ну а ты-то куда лезешь на своём ведре… Место, что ли, освободилось?..
И даже этот далёкий знакомый взрыв возмущения Лили не вызвал, как обычно, снисходительную усмешку, а только горечь необратимости того, что случилось. Обморочное осознание – Лили нет рядом и не будет так долго. А может, навсегда. А значит, не будет ничего, ничегошеньки… Он и раньше говорил с ней по телефону. Но это звучало ощущением елейного упования предстоящей встречи. Теперь – пропасть. Как чёрная дыра, которая поглотила всё, чем он жил, что было дорого. А вместе с этим её лицо, руки, а через минуту исчезнет голос…
Михаил понял, что Лили едет на его «Лексусе». Она всегда ругалась за рулём. Именно за рулём, в иных случаях – плаксиво жаловалась. На водителей других авто, на гаишников, на погоду, пробки, светофоры и разбитые дороги.
Нет, был один момент, когда на неё что-то нашло. Весь путь она молчала. Сосредоточенно сопела как паровоз, а затем свернула на стройплощадку, проехала вдоль забора в самый дальний угол и там, заглушив машину, стала расстёгивать ему брюки. Это было нарочито грубо. Но Михаилу нравилось, когда его хотели, желали именно так. Без жеманства и компромиссов. Целеустремлённо, словно на распродаже новой электроники. Он не сопротивлялся. А потом долго нежно гладил под кофточкой горячую спину Лили, чувствовал испарину, когда она прижалась обессиленная. Обнимала за шею, сидя на нём, как на стуле – лицом к спинке.
Пять лет назад, когда исполнилось сорок, Михаил ушёл в отставку. В то время Лили до выслуги оставалась десятка, которая как раз определяла разницу в возрасте.
За время знакомства она успела сойтись с парочкой коллег по цеху. От одного даже родила. Но замуж не вышла. Все время возвращалась к Михаилу. Он принимал её всегда, даже если для этого приходилось выпроваживать очередную подружку. Своей неуёмной упертостью и вожделением существования она напоминала маленький гвоздик, торчащий из тела жизни. Всеми силами старалась удержаться. Жаждала, чтобы кто-то вбил её поглубже. А лучше под самую шляпку – понадежней, навсегда. Но удары наносились косо, вполсилы, невпопад.
Лили была маленькой курносой девочкой. Стриженой под мальчика. И в двадцать, когда он впервые принёс ей документы на подпись. И в тридцать пять, когда вчера, прощаясь, целовал её в Пулково, передавал ключи от квартиры и машины. Видел её непонимающие глаза, удивленно поднятые брови, приоткрытые губки. Их вид всегда манил. Её взгляд не отпускал. И он подумал, что надо еще что-то сказать. Не мог подобрать слов. Глядел по сторонам, искал помощи у строгих полицейских, симпатичных стюардесс, проходивших мимо, в шуме зала, радостных криках встречающих. Но ничто из этого не соответствовало томлению его души, и, дабы прекратить поиски, он резко повернулся, чтобы идти. Почувствовал, как она разгладила сзади куртку, собранную в складки сиденьем автомобиля. Лили всегда так делала – проводила ладошкой от лопаток через талию вниз. Продолжала растерянно молча стоять за красной ленточкой ограничителя, не успев опустить руку – он ушёл слишком быстро. И ладошка, съежившись, замерла, обвисла лепестком на уровне груди, словно подставляя себя для мужского поцелуя.
А он уходил к стойке регистрации. Продолжая чувствовать спиной её пальчики. В глазах мутилось. И думал, что же он сделал такого. Что же такого сделал? За что? Оглядывался. Смотрел. Смотрел и видел расплывающиеся очертания. То её всю, то частично – остальное прикрывали двигающиеся фигуры. То закрывшего её полностью огромного толстяка с лоснящейся улыбающейся физиономией, толкающего тележку прямиком за Михаилом. Словно преследующий локомотив неприятностей – не остановиться. И… всё.
За время их общения много чего произошло. Только никогда не было скандалов и ссор. Быть может, она отыгрывалась на других своих знакомых? Встречи были полны нежности и заботы. Ей нравилось ухаживать за таким большим взрослым. Встав на цыпочки, заботливо повязывать шарф, интересоваться, что он ел на обед и завтрак. Не болит ли у него что-нибудь.
Михаил улыбался в ответ. В основном молчал. Ему нравились эти ненавязчивые, ни к чему не обязывающие вопросы. Казалось, они заполняли её всю, и он боялся перегрузить Лили ответами. Сломать её спрашивающий механизм.
Несмотря на такое долгое и бесконфликтное общение, они так и не поженились. Даже продолжали раздельно жить. Он в своей студии в центре. Она – на краю города, с родителями, маленьким сыном и старой слепой бабкой.
Теперь он уже не помнил, была ли это любовь, когда впервые увидел Лили в дежурной части ГУВД. Или только душевный восторг и смятение от созерцания необычной внешности девушки. Воплотившей в себе мечты о далёких и недоступных тогда женщинах Юго-Восточной Азии. Смуглая брюнетка с высокими скулами, пухлыми соблазнительными губками и озорным взглядом черных раскосых глаз. В обтягивающем уставном сером платье, выгодно подчёркивающем её стройную фигурку. На плечах – погончики сержанта. Росточком по грудь Михаилу и легка как пёрышко для его центнера мышц и почти двухметрового роста. В шутку он обещал свозить её в Париж. Но не сбылось.
Несколько раз он видел сына Лили, когда подвозил их в аэропорт, улетающих в отпуск на юг. Но сам оставался. Семья была не для него. Несколько романов ни к чему не привели. За жену ему была служба. Ревнивая и занудливо сварливая. Тревожила, устраивала Михаилу скандалы, будила по ночам, изредка баловала шумными дружескими вечеринками, очередной ступенькой карьерного роста или поощрениями начальства.
Таким образом, долг Родине он закончил отдавать в звании подполковника, заместителя начальника агентурного отдела главка. Отвечал за организацию оперативных разработок, внедрение и систематические отчёты за всё управление, из-за которых никто не хотел занимать эту должность.
Уходить не думал, но очередная реорганизация привела к руководству управлением молодого сотрудника из районного звена, сына старого отставного генерала, подавшегося в депутаты. Михаил получил уведомление о предельном возрасте и, расстроившись от неожиданности, написал рапорт на увольнение. Пенсия, как спасательный парашют, была за плечами. Разовое пособие давало возможность открыть дело.
Под ту же реформу попали и его друзья: подчиненный – начальник отделения внутрикамерных разработок Николай Сиваков и руководитель отдела по борьбе с преступлениями в молодежной среде Серёга Полинов.
Решили втроем организовать бизнес. Открыли фирму, взяли в лизинг пару фур, наняли водителей. Николай был родом из Белоруссии. Отвечал за поставку дешевых овощей и фруктов. Сергей решал вопросы кредитов и логистики, а Михаил поставлял товар на рынки города, поскольку был знаком с несколькими директорами.
За пять лет работы парк грузовиков расширился до двадцати. Был снят офис. Работой занялись профессионалы. А трое друзей делили прибыль и планировали дальнейшее процветание – своё и фирмы. При сложностях с бывшими коллегами обращались к Лили. Она знакомила, при необходимости ходатайствовала, за что получала хорошее вознаграждение.
Пропорционально экономическому росту, Михаил раздобрел. Появился нешуточный животик. Лицо округлилось. Волосы на голове поредели, поэтому стригся очень коротко. Постоянные занятия в тренажерном зале спасали только от увеличения полноты.
Лили оставалась секретарём начальника управления. Всегда очаровательно улыбалась, вовремя готовила документы на подпись и приносила кофе. Это было для неё гарантией продолжения службы.
Она непрестанно жаловалась на тесноту у себя дома. Родители-пенсионеры продолжали её учить жизни – называли неумехой, слепая бабка требовала ухода. От недостатка материнского внимания и поучений стариков ребёнок рос нервным, страдал близорукостью. И хотя Михаил просил только поливать цветы – не сомневался, что Лили переберётся на его жилплощадь, как только поймёт, что он подался в бега и надолго.
После убийства Сивакова сомнений не оставалось – на них идёт конкретная охота. Конспирация прежде всего. Хотелось жить. А насколько длинны руки мафии, Михаил успел убедиться ещё на службе – заказные убийства раскрываются трудно…
– Я долетел, всё в порядке, – остановил он поток собственных воспоминаний и ругательств Лили. Внезапно ощутил прилив совестливости. – Я не успел предупредить Сергея. Передай ему – пусть будет осторожен. Связь через тебя.
– Это твой новый телефон? – щебетала Лили.
– Да, этот единственный не засвечен. Оформлен не на меня. Умоляю – не давай его никому. Даже Полинову. Тебе звонить не буду. Только ты. И в исключительных случаях. Или когда всё наладится. Поняла?
– Расскажи, ты где? Там тепло? Это далеко? – Лили общалась с обычной непринуждённостью. Такая же милая и непосредственная…
Хотелось обнять, ощутить, как напрягается её тело. Увидеть лицо, идущее красными пятнами возбуждения, вздрагивающую верхнюю губку, закатывающиеся глаза – Лили заводилась мгновенно и непредсказуемо.
Он мысленно проник через трубку к её резному маленькому ушку с вывернутой мочкой, ёжику волос и гладил, гладил, гладил… Словно ничего не случилось. Ни угроз, ни бандитов, ни предательства бывших коллег… В глазах защипало от тоски и неопределённости. Хорошо, что родители живут далеко в деревне. До них не доберутся…
Посмотрел по сторонам. Из-за угла появился полицейский в черных очках. Прямо как из фильма. Подумал, что вряд ли здесь уже в курсе. Но решил внимания не привлекать. Закончил разговор:
– Береги себя, сделай для остальных вид, что мы поссорились. Ну пока! Целую.
Ощутил в душе неприятие от пошлой формальности последнего слова. Раньше не замечал. Передёрнуло.
Вышел в зал и продолжил разгуливать по аэропорту Галеан. Иногда проверялся – оглядывался: не промелькнёт ли знакомое лицо. Но всё было спокойно. Обдумывал, куда податься.
Сюда он прилетел по нескольким причинам. Во-первых – надо было куда-то срочно скрыться! Южная Америка подходила – расстояние от Санкт-Петербурга то, что надо! Во-вторых – не требовалась виза. В-третьих – это была его мечта. Ещё с тех времен, когда впервые услышал с экрана от Остапа Бендера что-то типа: «Рио-де-Жанейро – хрустальная мечта моего детства, не касайтесь её своими грязными лапами…» Да… Грязными лапами…
И когда в «Пулково – 2» он увидел в расписании рейс на Бразилию – сомнений не было. До этой мечты теперь оставалось двадцать километров.
Аэропорт на удивление был самый обыкновенный. Даже, скорее, маленький для такого густонаселенного города, как читал в интернете: пятнадцать миллионов. За свою жизнь Михаил много где побывал и мог сравнить.
Небольшое количество рублей, прихваченное на родине, надо было поменять на местную валюту. Разговорный английский казался бесполезным. Большинство общалось на португальском или испанском. Справочное – это спасение. Подошел к смуглой миловидной девушке в синей форме и спросил на английском, где можно поменять валюту. Оказалось – внизу. Там был еще один этаж. Видимо, для вылетающих.
Банк нашел быстро, и все рубли перекочевали в кассу. Какая разница, какой курс, если нет альтернативы?! Полученные купюры сунул в боковое отделение портмоне. Теперь на руках было несколько сотен реалов. Прикинул, что они вполовину дешевле американского доллара. Ещё имелась пластиковая карта Сити-банка. Но ею пользоваться пока не решался – вычислят немедленно. Гораздо быстрее, чем по билетам на самолёт. Переложил её за корочку обложки в паспорт.
Другие книги автора:
Популярные книги
