Войти
Текст
отзывы: 0 | рейтинг: 0
Богиня по ошибке
Филис Кристина Каст
Богиня #1
Преподавательница английского языка и литературы рыжеволосая красавица Шеннон Паркер приобрела на аукционе необычных вещей кельтскую вазу, на которой совершенно очевидно изображена именно она, Шеннон. Как ребенок, радуясь покупке, мисс Паркер возвращалась домой, когда на ее автомобиль обрушился ураган. Машина перевернулась, ваза превратилась в огненный шар, в котором молодая женщина увидела себя. Очнулась Шеннон в другом мире, где ей сообщили, что она наиглавнейшая жрица богини Эпоны и сегодня состоится ее бракосочетание с Верховным шаманом, а он, между прочим, кентавр…
Ф.К. Каст
Богиня по ошибке
Divine by Mistake Copyright © 2006 by P.C. Cast «Богиня по ошибке»
© «Центрполиграф», 2018
© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2018
© Художественное оформление, «Центрполиграф», 2018
Часть первая
Глава 1
Наконец-то я в пути! Мой «форд-мустанг», мелодично урча, рассекал по автостраде, в это время она была почти пустой. Почему всегда кажется, будто машина идет лучше, когда она только что вымыта? Вставив в проигрыватель компакт-диск с мюзиклом «Отверженные», я нашла шестую дорожку и принялась во все горло подпевать несчастной Эпонине, безответно влюбленной в Мариуса. Слуха у меня нет, голоса тоже, но петь я обожаю. Когда началась следующая песня, я обогнала еле ползущий «шевроле» и закричала:
– Господи, как же здорово, что я – учительница! Первое июня; впереди у меня все лето – целое лето, нетронутое, непорочное…
– О, сколько дней подряд я буду высыпаться!
Едва произнеся последнюю фразу, я почувствовала себя абсолютно счастливой. Я преподаю уже десять лет и успела заметить, что у многих учителей вырабатывается привычка разговаривать с самим собой. Наверное, дело в том, что, разговаривая, мы зарабатываем себе на жизнь и, если не удается выговориться, нам становится как-то не по себе. А может, большинство из нас, особенно преподаватели старших классов, просто слегка сдвинутые.
В самом деле, добровольно учить подростков, по-моему, могут только те, у кого не все в порядке с головой… Я сразу живо представляю лицо моей лучшей подруги Сюзанны. Когда я рассказываю ей о последних выходках моих учеников на уроках литературы, ее всю передергивает, а лицо кривится в гримасе.
– Ше, какая гадость… Они… прямо лопаются от избытка гормонов! Фу!
Сюзанна преисполнена снобизма, как и многие ее коллеги, университетские преподаватели. Но я все равно очень ее люблю. Просто она не находит ничего смешного в шутках и подковырках учеников старших классов.
В мои размышления ворвался живой тенор Жана Вальжана, и я вернулась в первое июня, на шоссе 1-44.
– Да, вот так живет преподавательница английского языка и литературы с чувством юмора! Денег почти не платят, зато поводов посмеяться хоть отбавляй… Блин, вот же мой поворот!
К счастью, маленький «мустанг» отлично вписался в довольно крутой поворот направо, и я выехала на федеральную трассу 412. Судя по указателю, до Локуст-Гроув еще двадцать две мили. Придерживая руль коленом, я рылась в сумочке в поисках входного билета с адресом и подробной инструкцией, как проехать к месту аукциона. Где-то на полпути между Локуст-Гроув (кстати, кто придумал так назвать городок? «Локуст» – не только акация, но еще и саранча…) и Силоам-Спрингс доехав до указателя, надо свернуть на второстепенную дорогу, ехать по ней до следующего указателя, где снова повернуть, – и так далее, пока я не попаду на Аукцион необычных вещей. Как написано в приглашении, «Принимаются все заявки». По мнению устроителей, на аукционе «должен побывать каждый».
– Что ж, всякое необычное старье я действительно люблю. А если оно оказывается еще и дешевым, я его просто обожаю!
Ученики считают мой кабинет странной пространственно-временной петлей. На стенах и в шкафчиках можно отыскать что угодно – от репродукций Уотерхауса[1 - Уотерхаус Джон Уильям (1849–1917) – английский художник, мастер исторического жанра.] до плакатов с «Могучим мышонком» и подвесными моделями звездолета «Энтерпрайз» из «Звездного пути». А еще я развешиваю повсюду ветряные колокольчики (они, по фэншуй, улучшают жизненную энергию).
И это только в классе. Интересно, что бы сказали мои ученики, побывав у меня в квартире? Что-то подсказывает мне, что они бы ничуть не удивились. Правда, дома я фанатично навожу чистоту и расставляю все по своим местам, в то время как школьный кабинет пребывает в состоянии перманентного творческого беспорядка. Ничего не могу найти – все как-то находится само… Черт, сама не поняла, что сказала.
– Пора прекращать чертыхаться! – Я нарочно произнесла последние слова вслух, чтобы усилить посыл. Руководствуюсь, так сказать, рефлекторной теорией Павлова, только применяю ее не к собачкам, а к себе самой. Если все время внушать себе что-то, в конце концов намерения воплотятся в жизнь.
«Я не убью тебя, Жавер…» Щелк! Я выключила проигрыватель и настроилась на джазовый канал Талсы. Оказывается, джаз можно поймать даже в такой глухомани – круто!
Впереди замаячил указатель населенного пункта: «Локуст-Гроув». Как положено, я снизила скорость, но городишко все равно пронесся мимо, не успела я и глазом моргнуть. Ну, может, разок и успела… Дальше я ехала не разгоняясь. Хватит спешить; пора насладиться ароматами Зеленой страны – так называют северо-восток Оклахомы. В начале лета в наших краях царит настоящее буйство цветов и красок. Высшее образование я получила в Иллинойсском университете. Меня страшно злило, когда сокурсники, узнав, откуда я, снисходительно бросали:
– А, Оклахома… Вечная засуха, пыльные бури!
Выходцы из других штатов представляли мою родину какой-то черно-белой декорацией, фоном, на котором страдали герои «Гроздьев гнева». Когда я уверяла, что на самом деле Оклахому принято называть Зеленой страной, надо мной смеялись и только что не крутили пальцем у виска – наверное, считали, что в нашем штате можно лишь любоваться перекати-полем да крутить коровам хвосты.
Мимо промелькнул крохотный городишко под названием Рапа (еще одно неудачное название). Дорога пошла в гору. Передо мной раскинулась Оклахома, неожиданная в своей дикой, неприрученной красоте. Люблю представлять себе старину, когда здешние дороги были обыкновенными тропинками, а достижения цивилизации еще даже не маячили на горизонте. Тогда жизнь наверняка была захватывающим приключением – не сравнить с вызовом к директору, которому нажаловалась чья-то мамаша: мол, ее деточка пребывает в шоке оттого, что я на уроке назвала шлюхой Гиневру, супругу короля Артура! В старину все было куда увлекательнее: не было ванн, зубы никто не чистил, пищу приходилось добывать на охоте, а воду таскать на себе… Бр-р-р! С другой стороны… приятно помечтать о временах, когда жили ковбои, рыцари и драконы. Признаюсь, я обожаю поэтов-романтиков и литературу, если можно так выразиться, «раньшего» времени (у нас, учителей, свой жаргон). Здравый смысл, правда, подсказывает, что не очень весело бывает без пенициллина и зубной пасты. Как сказали бы мои детки, «и чё?!».
– Вот оно! Первый поворот рядом с бело-синим указателем, отчего-то напомнившим лысеющего чудика в старомодных темно-синих штанах, который заявляется к тебе в гости на «свидание вслепую»…
А вот и стрелка, указывающая на боковую дорогу слева, и надпись «АУКЦИОН НЕОБЫЧНЫХ ВЕЩЕЙ».
Второстепенная дорога, на которую я свернула, оказалась почти неторной (люблю красивые эпитеты!). Жалкая двухрядка, вся в колдобинах и ухабах; высокие обочины засыпаны гравием. Впрочем, дорога вполне поэтично извивалась и уходила вдаль, и в голове у меня невольно зазвучал мотивчик из фильма «К бабушке в гости» – помните, с девочками-близняшками Олсен? На протяжении нескольких миль я мучительно и безуспешно вспоминала слова той песенки.
У очередной стрелки с надписью «АУКЦИОН НЕОБЫЧНЫХ ВЕЩЕЙ» я снова свернула и очутилась уже не на второстепенной, а на третье- или шестистепенной дороге. Что ж, наверное, аукцион специально проводят в такой глуши, чтобы отпугнуть перекупщиков… Их я считаю настоящим бичом для всех небогатых любителей аукционов. Джаз умолк, чему я обрадовалась, потому что и у меня в голове перестала звучать музыкальная тема из фильма «К бабушке в гости». Его сменила песня из комедии «Деревенщина в Беверли-Хиллз». Мне стало немного не по себе, когда я поняла, что помню все слова.
Кстати, о деревенщине. Как-то мало здесь домов!
Хм… Возможно, под «вещами» имеется в виду имущество из какого-нибудь старого поместья – ранчо, чьи владельцы в прошлом молниеносно разбогатели, а потом поумирали… Наверное, их владения собираются нарезать на маленькие аккуратные участки, которые продадут представителям верхушки среднего класса; оттуда без труда можно доехать до… Впрочем, не важно. Благодаря таким вот поселкам мне можно не беспокоиться, что я останусь без работы. По статистике, в семьях, которые относят себя к верхушке среднего класса, в среднем по два с половиной ребенка – плюс еще по полтора ребенка от предыдущих браков. И всем их детишкам, чтобы получить аттестат о среднем образовании, необходимо сдавать английский и литературу. Боже, благослови Америку! Впереди, за поворотом и очередным подъемом, возникло то, что я представляла себе старым ранчо…
– Охренеть! Да это настоящий дом Ашеров![2 - Дом Ашеров – поместье из рассказа Э.А. По «Падение дома Ашеров» (1839–1840).]
Летом определенно не обязательно бросать ругаться. Я снизила скорость.
Так и есть – я увидела еще один указатель: «АУКЦИОН НЕОБЫЧНЫХ ВЕЩЕЙ». Столб со стрелкой был врыт у поворота на грунтовую дорогу, ведущую к дому. Впереди, на когда-то ухоженной… не знаю даже, как назвать… лужайке или площадке, в общем, слово «двор» тут явно не годилось, стояли несколько машин, преимущественно грузовичков (это же Оклахома!).
Итак, не двор и не палисадник… Придумала, угодья! Да, это гораздо больше подходит. Кругом зелено, много травы. Подъездная аллея обсажена большими деревьями, как в «Унесенных ветром», разве что без плакучего мха.
Вдруг до меня дошло, что я, разинув рот, беззастенчиво глазею на «дом Ашеров». Какой-то старик в черных брюках и белой рубашке с воротником-стойкой помигал мне фонарем со светоотражателем, приглашая завернуть в ворота. На лице у него застыло несколько раздраженное выражение; он словно говорил: «Хватит пялиться, дамочка, заезжай давай!» Когда я поравнялась с ним и остановилась, он жестом показал, чтобы я опустила стекло.
– Добрый день, мисс. – Старик наклонился и сунул голову в окошко. В мой прохладный, кондиционированный салон хлынула струя такого зловония, что я сразу перестала радоваться обращению «мисс» и тому, что меня еще можно считать вполне молодой особой. Он был выше, чем мне показалось вначале; его худое лицо со впалыми щеками избороздили глубокие морщины, как будто он всю жизнь, в любую погоду, занимался тяжелым физическим трудом на открытом воздухе. Цвет лица у него, правда, был желтоватый, болезненный.
Боже правый! Вылитый папаша из «Детей кукурузы»…
– День добрый. Жарко сегодня! – ответила я. Мало ли что там с человеком, а о хорошем воспитании забывать нельзя. Бр-р-р… ну и вонь!
– Да, мисс… Прошу вас, заезжайте на площадку. Аукцион начнется ровно в два.
– М-м-м… спасибо. – Криво улыбнувшись, я поспешно подняла стекло и покатила к тому месту, куда старик ткнул пальцем. Почему от него так воняет? Как от трупа. И лицо прямо мертвенно-бледное… может, ему плохо? Впрочем, плохое самочувствие никак не оправдывает зловония – а еще рубашки с длинным рукавом в июне… Какая же я все-таки стерва, зачем сравниваю беднягу с папашей из «Детей кукурузы»? Значит, здешние угодья, луга, или, как их там называют, «площадка»… Как приятно каждый день узнавать что-то новое! Я поморщилась. Банальные фразы – бич образованных людей.
Прежде чем заглушить мотор, я долго и старательно подкрашивала губы. Один мой знакомый однажды признался: он всегда определяет, насколько та или иная женщина привлекательна, по тому, сколько времени ей требуется, чтобы выйти из машины. Я специально постаралась не вылезать ну о-очень долго. Кроме того, я не пожалела времени на то, чтобы окинуть взглядом дом… Какой там дом – особняк!
Первое впечатление оказалось верным. Поместье могло бы служить декорацией к произведениям По и Готорна. Особняк в викторианском стиле оказался громадным и словно бы расползался во все стороны. Как правило, мне нравятся необычные дома, но этот… Чтобы лучше видеть, я сдвинула темные очки на кончик носа. Дом в самом деле выглядел странно. Я не сразу поняла, в чем тут дело, а потом меня осенило – дом выглядел так, словно его слепили из нескольких разностилевых частей. У квадратного в плане здания было два парадных входа. Один – прямоугольный, с широкими, величественными ступенями. Второй, неподалеку от первого – скругленный, больше напоминающий зарешеченную беседку, увитую полузасохшими розами, как бы это получше выразиться… просто примыкал к основному зданию. Одно крыло оканчивалось несколько аляповатой башней, другое удовлетворилось крутой двускатной крышей. Весь особняк был выкрашен отвратительной серой краской; краска потрескалась и облупилась.
– Должно быть, здесь в самом деле продаются необычные вещи! – пробормотала я себе под нос, оторвавшись наконец от созерцания «дома Ашеров». По спине у меня пробежал холодок. Солнце спряталось за тучей, и меня вдруг затрясло, как будто я очутилась в страшном сне. Согласно древнему поверью, если тебя внезапно сильно затрясет, значит, кто-то прошел по тому месту, где когда-нибудь будет твоя могила… Который сейчас час? «День меркнет»… Не забывайте, я учительница английского и литературы; моя память напичкана цитатами. Почему же мне вспомнилась «Медея» – древнегреческая трагедия, перенасыщенная местью, предательством и смертью? Как ни ужасно подобное сравнение, оно показалось мне вполне уместным.
Глава 2
– Спокойно, Паркер, возьми себя в руки! – Просто смешно; чтобы избавиться от страха, пришлось напомнить себе, что сюда я явилась влекомая страстью к скупке всякого барахла.
Я вышла из машины и щелкнула брелоком; оклахомская жара, словно только этого и ждала, тут же обхватила меня своими влажными руками. За углом я углядела большой стол, вокруг которого толпились посетители аукционов всех мастей. Я догадалась, что у стола проходит регистрация, и зашагала туда, то и дело бросая жадные взгляды на кучки распродаваемого имущества. В основном вещи, выставленные на аукцион, находились за домом, но кое-что было видно и сбоку. У меня руки чесались порыться в заполненных доверху коробках… Но сначала предстояло зарегистрироваться.
– Уф! Жалко, не сообразила собрать свою гриву в конский хвост! – по-свойски обратилась я к матроне, стоявшей в очереди впереди меня.
– Угу. – Матрона обмахивалась пригласительным билетом на Аукцион необычных вещей; мельком оглядев мои влажные от пота кудрявые волосы, она неодобрительно покосилась на мою белую шелковую блузку без рукавов, очень стильную (и очень короткую!) юбку «Гэп» и мои длинные (и очень голые) ноги. – Уф! – Она издала звук, похожий на тот, что издает курица, снесшая яйцо; я поняла, что на том наша дружеская беседа и закончилась.
– Похоже, здесь и правда продается немало интересного. – Я отважно предприняла вторую попытку завязать разговор, на сей раз с плешивым коротышкой, стоящим в очереди за мной.
– Совершенно с вами согласен. – Коротышка беспокойно переступил с ноги на ногу, вытирая пот со лба. – Я услыхал, что на аукцион выставят несколько образчиков стекла периода Великой депрессии, и сразу понял, что просто обязан сюда приехать. По-моему, американское стекло просто обворожительно, а вы как считаете? – К этому времени его косенькие глазки отыскали вырез в моей блузке; было очевидно, что обворожительным он находит не одно лишь стекло.
– М-м-м… да, стекло – это вещь. – Я сделала шаг вперед. Настала очередь матроны получить билет, но она так пристально следила за плешивым типом, который разглядывал меня, что регистратору пришлось еще раз окликнуть ее. Наконец она назвала ему свое имя.
– Признаюсь вам откровенно, – плешивый наклонился вперед, беспардонно вторгнувшись в мое личное пространство, – сейчас я редактирую чудесную, познавательную книгу о журнальных столиках эпохи Великой депрессии, где подробно рассказывается, как отличить подлинные произведения того времени от точных копий, факсимиле.
– М-м-м… очень мило. – Плешивый коротышка так и застыл в моем личном пространстве, и я потихоньку пятилась от него, тесня матрону, которая все никак не уходила. Она сосредоточенно прикалывала номер участника к груди – которая являла собой артефакт эпохи Великой депрессии.
– Если пожелаете участвовать в торгах, рад буду предложить вам свою помощь. Очень неприятно, когда такую милую молодую даму обводят вокруг пальца… – У плешивца сел голос, и он поспешно вытер вспотевшую верхнюю губу сложенным носовым платком. Под мышками у него тоже проступили желтые пятна. Зря он в такую жару застегивает рубашку на все пуговицы!
Филис Кристина Каст
Богиня #1
Преподавательница английского языка и литературы рыжеволосая красавица Шеннон Паркер приобрела на аукционе необычных вещей кельтскую вазу, на которой совершенно очевидно изображена именно она, Шеннон. Как ребенок, радуясь покупке, мисс Паркер возвращалась домой, когда на ее автомобиль обрушился ураган. Машина перевернулась, ваза превратилась в огненный шар, в котором молодая женщина увидела себя. Очнулась Шеннон в другом мире, где ей сообщили, что она наиглавнейшая жрица богини Эпоны и сегодня состоится ее бракосочетание с Верховным шаманом, а он, между прочим, кентавр…
Ф.К. Каст
Богиня по ошибке
Divine by Mistake Copyright © 2006 by P.C. Cast «Богиня по ошибке»
© «Центрполиграф», 2018
© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2018
© Художественное оформление, «Центрполиграф», 2018
Часть первая
Глава 1
Наконец-то я в пути! Мой «форд-мустанг», мелодично урча, рассекал по автостраде, в это время она была почти пустой. Почему всегда кажется, будто машина идет лучше, когда она только что вымыта? Вставив в проигрыватель компакт-диск с мюзиклом «Отверженные», я нашла шестую дорожку и принялась во все горло подпевать несчастной Эпонине, безответно влюбленной в Мариуса. Слуха у меня нет, голоса тоже, но петь я обожаю. Когда началась следующая песня, я обогнала еле ползущий «шевроле» и закричала:
– Господи, как же здорово, что я – учительница! Первое июня; впереди у меня все лето – целое лето, нетронутое, непорочное…
– О, сколько дней подряд я буду высыпаться!
Едва произнеся последнюю фразу, я почувствовала себя абсолютно счастливой. Я преподаю уже десять лет и успела заметить, что у многих учителей вырабатывается привычка разговаривать с самим собой. Наверное, дело в том, что, разговаривая, мы зарабатываем себе на жизнь и, если не удается выговориться, нам становится как-то не по себе. А может, большинство из нас, особенно преподаватели старших классов, просто слегка сдвинутые.
В самом деле, добровольно учить подростков, по-моему, могут только те, у кого не все в порядке с головой… Я сразу живо представляю лицо моей лучшей подруги Сюзанны. Когда я рассказываю ей о последних выходках моих учеников на уроках литературы, ее всю передергивает, а лицо кривится в гримасе.
– Ше, какая гадость… Они… прямо лопаются от избытка гормонов! Фу!
Сюзанна преисполнена снобизма, как и многие ее коллеги, университетские преподаватели. Но я все равно очень ее люблю. Просто она не находит ничего смешного в шутках и подковырках учеников старших классов.
В мои размышления ворвался живой тенор Жана Вальжана, и я вернулась в первое июня, на шоссе 1-44.
– Да, вот так живет преподавательница английского языка и литературы с чувством юмора! Денег почти не платят, зато поводов посмеяться хоть отбавляй… Блин, вот же мой поворот!
К счастью, маленький «мустанг» отлично вписался в довольно крутой поворот направо, и я выехала на федеральную трассу 412. Судя по указателю, до Локуст-Гроув еще двадцать две мили. Придерживая руль коленом, я рылась в сумочке в поисках входного билета с адресом и подробной инструкцией, как проехать к месту аукциона. Где-то на полпути между Локуст-Гроув (кстати, кто придумал так назвать городок? «Локуст» – не только акация, но еще и саранча…) и Силоам-Спрингс доехав до указателя, надо свернуть на второстепенную дорогу, ехать по ней до следующего указателя, где снова повернуть, – и так далее, пока я не попаду на Аукцион необычных вещей. Как написано в приглашении, «Принимаются все заявки». По мнению устроителей, на аукционе «должен побывать каждый».
– Что ж, всякое необычное старье я действительно люблю. А если оно оказывается еще и дешевым, я его просто обожаю!
Ученики считают мой кабинет странной пространственно-временной петлей. На стенах и в шкафчиках можно отыскать что угодно – от репродукций Уотерхауса[1 - Уотерхаус Джон Уильям (1849–1917) – английский художник, мастер исторического жанра.] до плакатов с «Могучим мышонком» и подвесными моделями звездолета «Энтерпрайз» из «Звездного пути». А еще я развешиваю повсюду ветряные колокольчики (они, по фэншуй, улучшают жизненную энергию).
И это только в классе. Интересно, что бы сказали мои ученики, побывав у меня в квартире? Что-то подсказывает мне, что они бы ничуть не удивились. Правда, дома я фанатично навожу чистоту и расставляю все по своим местам, в то время как школьный кабинет пребывает в состоянии перманентного творческого беспорядка. Ничего не могу найти – все как-то находится само… Черт, сама не поняла, что сказала.
– Пора прекращать чертыхаться! – Я нарочно произнесла последние слова вслух, чтобы усилить посыл. Руководствуюсь, так сказать, рефлекторной теорией Павлова, только применяю ее не к собачкам, а к себе самой. Если все время внушать себе что-то, в конце концов намерения воплотятся в жизнь.
«Я не убью тебя, Жавер…» Щелк! Я выключила проигрыватель и настроилась на джазовый канал Талсы. Оказывается, джаз можно поймать даже в такой глухомани – круто!
Впереди замаячил указатель населенного пункта: «Локуст-Гроув». Как положено, я снизила скорость, но городишко все равно пронесся мимо, не успела я и глазом моргнуть. Ну, может, разок и успела… Дальше я ехала не разгоняясь. Хватит спешить; пора насладиться ароматами Зеленой страны – так называют северо-восток Оклахомы. В начале лета в наших краях царит настоящее буйство цветов и красок. Высшее образование я получила в Иллинойсском университете. Меня страшно злило, когда сокурсники, узнав, откуда я, снисходительно бросали:
– А, Оклахома… Вечная засуха, пыльные бури!
Выходцы из других штатов представляли мою родину какой-то черно-белой декорацией, фоном, на котором страдали герои «Гроздьев гнева». Когда я уверяла, что на самом деле Оклахому принято называть Зеленой страной, надо мной смеялись и только что не крутили пальцем у виска – наверное, считали, что в нашем штате можно лишь любоваться перекати-полем да крутить коровам хвосты.
Мимо промелькнул крохотный городишко под названием Рапа (еще одно неудачное название). Дорога пошла в гору. Передо мной раскинулась Оклахома, неожиданная в своей дикой, неприрученной красоте. Люблю представлять себе старину, когда здешние дороги были обыкновенными тропинками, а достижения цивилизации еще даже не маячили на горизонте. Тогда жизнь наверняка была захватывающим приключением – не сравнить с вызовом к директору, которому нажаловалась чья-то мамаша: мол, ее деточка пребывает в шоке оттого, что я на уроке назвала шлюхой Гиневру, супругу короля Артура! В старину все было куда увлекательнее: не было ванн, зубы никто не чистил, пищу приходилось добывать на охоте, а воду таскать на себе… Бр-р-р! С другой стороны… приятно помечтать о временах, когда жили ковбои, рыцари и драконы. Признаюсь, я обожаю поэтов-романтиков и литературу, если можно так выразиться, «раньшего» времени (у нас, учителей, свой жаргон). Здравый смысл, правда, подсказывает, что не очень весело бывает без пенициллина и зубной пасты. Как сказали бы мои детки, «и чё?!».
– Вот оно! Первый поворот рядом с бело-синим указателем, отчего-то напомнившим лысеющего чудика в старомодных темно-синих штанах, который заявляется к тебе в гости на «свидание вслепую»…
А вот и стрелка, указывающая на боковую дорогу слева, и надпись «АУКЦИОН НЕОБЫЧНЫХ ВЕЩЕЙ».
Второстепенная дорога, на которую я свернула, оказалась почти неторной (люблю красивые эпитеты!). Жалкая двухрядка, вся в колдобинах и ухабах; высокие обочины засыпаны гравием. Впрочем, дорога вполне поэтично извивалась и уходила вдаль, и в голове у меня невольно зазвучал мотивчик из фильма «К бабушке в гости» – помните, с девочками-близняшками Олсен? На протяжении нескольких миль я мучительно и безуспешно вспоминала слова той песенки.
У очередной стрелки с надписью «АУКЦИОН НЕОБЫЧНЫХ ВЕЩЕЙ» я снова свернула и очутилась уже не на второстепенной, а на третье- или шестистепенной дороге. Что ж, наверное, аукцион специально проводят в такой глуши, чтобы отпугнуть перекупщиков… Их я считаю настоящим бичом для всех небогатых любителей аукционов. Джаз умолк, чему я обрадовалась, потому что и у меня в голове перестала звучать музыкальная тема из фильма «К бабушке в гости». Его сменила песня из комедии «Деревенщина в Беверли-Хиллз». Мне стало немного не по себе, когда я поняла, что помню все слова.
Кстати, о деревенщине. Как-то мало здесь домов!
Хм… Возможно, под «вещами» имеется в виду имущество из какого-нибудь старого поместья – ранчо, чьи владельцы в прошлом молниеносно разбогатели, а потом поумирали… Наверное, их владения собираются нарезать на маленькие аккуратные участки, которые продадут представителям верхушки среднего класса; оттуда без труда можно доехать до… Впрочем, не важно. Благодаря таким вот поселкам мне можно не беспокоиться, что я останусь без работы. По статистике, в семьях, которые относят себя к верхушке среднего класса, в среднем по два с половиной ребенка – плюс еще по полтора ребенка от предыдущих браков. И всем их детишкам, чтобы получить аттестат о среднем образовании, необходимо сдавать английский и литературу. Боже, благослови Америку! Впереди, за поворотом и очередным подъемом, возникло то, что я представляла себе старым ранчо…
– Охренеть! Да это настоящий дом Ашеров![2 - Дом Ашеров – поместье из рассказа Э.А. По «Падение дома Ашеров» (1839–1840).]
Летом определенно не обязательно бросать ругаться. Я снизила скорость.
Так и есть – я увидела еще один указатель: «АУКЦИОН НЕОБЫЧНЫХ ВЕЩЕЙ». Столб со стрелкой был врыт у поворота на грунтовую дорогу, ведущую к дому. Впереди, на когда-то ухоженной… не знаю даже, как назвать… лужайке или площадке, в общем, слово «двор» тут явно не годилось, стояли несколько машин, преимущественно грузовичков (это же Оклахома!).
Итак, не двор и не палисадник… Придумала, угодья! Да, это гораздо больше подходит. Кругом зелено, много травы. Подъездная аллея обсажена большими деревьями, как в «Унесенных ветром», разве что без плакучего мха.
Вдруг до меня дошло, что я, разинув рот, беззастенчиво глазею на «дом Ашеров». Какой-то старик в черных брюках и белой рубашке с воротником-стойкой помигал мне фонарем со светоотражателем, приглашая завернуть в ворота. На лице у него застыло несколько раздраженное выражение; он словно говорил: «Хватит пялиться, дамочка, заезжай давай!» Когда я поравнялась с ним и остановилась, он жестом показал, чтобы я опустила стекло.
– Добрый день, мисс. – Старик наклонился и сунул голову в окошко. В мой прохладный, кондиционированный салон хлынула струя такого зловония, что я сразу перестала радоваться обращению «мисс» и тому, что меня еще можно считать вполне молодой особой. Он был выше, чем мне показалось вначале; его худое лицо со впалыми щеками избороздили глубокие морщины, как будто он всю жизнь, в любую погоду, занимался тяжелым физическим трудом на открытом воздухе. Цвет лица у него, правда, был желтоватый, болезненный.
Боже правый! Вылитый папаша из «Детей кукурузы»…
– День добрый. Жарко сегодня! – ответила я. Мало ли что там с человеком, а о хорошем воспитании забывать нельзя. Бр-р-р… ну и вонь!
– Да, мисс… Прошу вас, заезжайте на площадку. Аукцион начнется ровно в два.
– М-м-м… спасибо. – Криво улыбнувшись, я поспешно подняла стекло и покатила к тому месту, куда старик ткнул пальцем. Почему от него так воняет? Как от трупа. И лицо прямо мертвенно-бледное… может, ему плохо? Впрочем, плохое самочувствие никак не оправдывает зловония – а еще рубашки с длинным рукавом в июне… Какая же я все-таки стерва, зачем сравниваю беднягу с папашей из «Детей кукурузы»? Значит, здешние угодья, луга, или, как их там называют, «площадка»… Как приятно каждый день узнавать что-то новое! Я поморщилась. Банальные фразы – бич образованных людей.
Прежде чем заглушить мотор, я долго и старательно подкрашивала губы. Один мой знакомый однажды признался: он всегда определяет, насколько та или иная женщина привлекательна, по тому, сколько времени ей требуется, чтобы выйти из машины. Я специально постаралась не вылезать ну о-очень долго. Кроме того, я не пожалела времени на то, чтобы окинуть взглядом дом… Какой там дом – особняк!
Первое впечатление оказалось верным. Поместье могло бы служить декорацией к произведениям По и Готорна. Особняк в викторианском стиле оказался громадным и словно бы расползался во все стороны. Как правило, мне нравятся необычные дома, но этот… Чтобы лучше видеть, я сдвинула темные очки на кончик носа. Дом в самом деле выглядел странно. Я не сразу поняла, в чем тут дело, а потом меня осенило – дом выглядел так, словно его слепили из нескольких разностилевых частей. У квадратного в плане здания было два парадных входа. Один – прямоугольный, с широкими, величественными ступенями. Второй, неподалеку от первого – скругленный, больше напоминающий зарешеченную беседку, увитую полузасохшими розами, как бы это получше выразиться… просто примыкал к основному зданию. Одно крыло оканчивалось несколько аляповатой башней, другое удовлетворилось крутой двускатной крышей. Весь особняк был выкрашен отвратительной серой краской; краска потрескалась и облупилась.
– Должно быть, здесь в самом деле продаются необычные вещи! – пробормотала я себе под нос, оторвавшись наконец от созерцания «дома Ашеров». По спине у меня пробежал холодок. Солнце спряталось за тучей, и меня вдруг затрясло, как будто я очутилась в страшном сне. Согласно древнему поверью, если тебя внезапно сильно затрясет, значит, кто-то прошел по тому месту, где когда-нибудь будет твоя могила… Который сейчас час? «День меркнет»… Не забывайте, я учительница английского и литературы; моя память напичкана цитатами. Почему же мне вспомнилась «Медея» – древнегреческая трагедия, перенасыщенная местью, предательством и смертью? Как ни ужасно подобное сравнение, оно показалось мне вполне уместным.
Глава 2
– Спокойно, Паркер, возьми себя в руки! – Просто смешно; чтобы избавиться от страха, пришлось напомнить себе, что сюда я явилась влекомая страстью к скупке всякого барахла.
Я вышла из машины и щелкнула брелоком; оклахомская жара, словно только этого и ждала, тут же обхватила меня своими влажными руками. За углом я углядела большой стол, вокруг которого толпились посетители аукционов всех мастей. Я догадалась, что у стола проходит регистрация, и зашагала туда, то и дело бросая жадные взгляды на кучки распродаваемого имущества. В основном вещи, выставленные на аукцион, находились за домом, но кое-что было видно и сбоку. У меня руки чесались порыться в заполненных доверху коробках… Но сначала предстояло зарегистрироваться.
– Уф! Жалко, не сообразила собрать свою гриву в конский хвост! – по-свойски обратилась я к матроне, стоявшей в очереди впереди меня.
– Угу. – Матрона обмахивалась пригласительным билетом на Аукцион необычных вещей; мельком оглядев мои влажные от пота кудрявые волосы, она неодобрительно покосилась на мою белую шелковую блузку без рукавов, очень стильную (и очень короткую!) юбку «Гэп» и мои длинные (и очень голые) ноги. – Уф! – Она издала звук, похожий на тот, что издает курица, снесшая яйцо; я поняла, что на том наша дружеская беседа и закончилась.
– Похоже, здесь и правда продается немало интересного. – Я отважно предприняла вторую попытку завязать разговор, на сей раз с плешивым коротышкой, стоящим в очереди за мной.
– Совершенно с вами согласен. – Коротышка беспокойно переступил с ноги на ногу, вытирая пот со лба. – Я услыхал, что на аукцион выставят несколько образчиков стекла периода Великой депрессии, и сразу понял, что просто обязан сюда приехать. По-моему, американское стекло просто обворожительно, а вы как считаете? – К этому времени его косенькие глазки отыскали вырез в моей блузке; было очевидно, что обворожительным он находит не одно лишь стекло.
– М-м-м… да, стекло – это вещь. – Я сделала шаг вперед. Настала очередь матроны получить билет, но она так пристально следила за плешивым типом, который разглядывал меня, что регистратору пришлось еще раз окликнуть ее. Наконец она назвала ему свое имя.
– Признаюсь вам откровенно, – плешивый наклонился вперед, беспардонно вторгнувшись в мое личное пространство, – сейчас я редактирую чудесную, познавательную книгу о журнальных столиках эпохи Великой депрессии, где подробно рассказывается, как отличить подлинные произведения того времени от точных копий, факсимиле.
– М-м-м… очень мило. – Плешивый коротышка так и застыл в моем личном пространстве, и я потихоньку пятилась от него, тесня матрону, которая все никак не уходила. Она сосредоточенно прикалывала номер участника к груди – которая являла собой артефакт эпохи Великой депрессии.
– Если пожелаете участвовать в торгах, рад буду предложить вам свою помощь. Очень неприятно, когда такую милую молодую даму обводят вокруг пальца… – У плешивца сел голос, и он поспешно вытер вспотевшую верхнюю губу сложенным носовым платком. Под мышками у него тоже проступили желтые пятна. Зря он в такую жару застегивает рубашку на все пуговицы!
Другие книги автора:
Популярные книги
