Войти
Текст
отзывы: 0 | рейтинг: 0
Вдоль берега Стикса
Евгений Луковцев
Однажды бог, задумав создать новый мир, решил совершенством его превзойти все миры своих братьев-богов. Наказание за это было настолько жестоким, что даже судьи пришли в ужас, исполнив приговор.
С тех пор все божьи миры омывает горькая вода проклятой реки Стикс, разъедая ткань мироздания. Любое существо, навлекшее на себя гнев создателя, вправе укрыться в реке слёз, найти себе новый дом и нового Бога-отчима. Но не надо думать, что верные дети спустят с рук такое предательство. Ни в одном из миров отступнику не будет места и отдыха.
Об этом доподлинно знает искалеченный монстр, что прикован к чугунной плите в глубине древней пещеры. Об этом понятия не имеет уличный музыкант, брошенный монстру на съедение. Но от этих двоих зависит, будет ниспослано Стиксу прощение – или война, какой ещё ни знал ни один из миров.
Иллюстрации Марата Джамалетдинова.
Евгений Луковцев
Вдоль берега Стикса
I. Отмель
136:4
В день (другой) призвал их и рёк:
Сядьте вкруг Меня, ибо хочу говорить с вами.
И сделали, как сказал Он.
Пришли, и сели, и внимали.
И сказал Он:
В мире средь мириадов миров, где есть место только Богам,
Жил Бог, равный другим Богам.
Он ходил меж Их миров и видел те миры.
И тварей созданных, и тварей разумных, и тварей презренных, и тварей высших.
136:5
Говорил Бог равным себе Богам:
Прекрасны и благословенны миры Ваши!
И силы в них Ваши, и законы в них Ваши,
И каждая песчинка, и каждая капля,
И каждое существо в них прекрасно!
Теперь создам и я свой мир среди миров.
Вложу в него все лучшие силы Ваши, и лучшие законы Ваши.
А лучшие из лучших приумножу.
А лучших из детей Ваших превознесу Я в великие.
136:6
И превзойдёт Мой мир совершенством и красотой все Ваши миры.
Будете Вы, равные среди равных, ходить в Мой мир
Свободно, как ходил к Вам Я.
И будете любоваться Моим миром, как Я любовался Вашими.
И как славлю Я сейчас Ваши миры, так будете славить Мой мир,
Лучший из сотворённых равными среди равных!
Яма
Кажется, внизу, на дне ямы, что-то шевелилось.
Впрочем, это могла быть банальная иллюзия. Вызванная испугом, темнотой и неровным светом факелов. Примитивных, наспех скрученных из сучьев и промасленных тряпок.
Яма была довольно большая. Впрочем, и об этом тоже можно было судить только по первому мимолётному впечатлению, на невооруженный взгляд и в почти полном сумраке. Но сгущающаяся впереди непроглядная темень, гулкое эхо и тот небольшой пятачок внизу, на который хватало чахлого освещения, – всё это уверяло Альку, что яма просто огромна.
Зачем нужна такая здоровенная яма внутри ещё более здоровенной пещеры? Была она дном древнего подземного озера или образовалась при выработке руды? Вряд ли об этом знали нынешние обитатели поселка рудокопов. Да и спрашивать у них сейчас о чём бы то ни было Алька не хотел.
Если немножко вытянуть шею и выглянуть из-за края, можно было разглядеть внизу грубое каменистое дно. Неровное, с торчащими повсюду острыми скальными выступами. Да ещё и заваленное всяким хламом. По этим неровностям, по хламу металась тьма, то заполняя собой всё пространство, то вдруг отступая, когда тряпки фитилей с шипением и вонью разгорались чуть сильнее.
Глаза постепенно привыкали к темноте. Вот уже в ближнем углу, куда света падало немного больше, можно стало различить отдельные предметы. А иногда даже отметить кое-какие интересные детали.
Скажем, эти сапоги. Это сначала казалось, что сапоги. А сейчас глаз попривык к темноте и стало хорошо видно, что не сапоги это вовсе. Это ноги в грубых грязных ботинках. Почему-то все чёрные: и ботинки, и ноги. Почему-то одни лишь ноги, без остальной части своего хозяина.
Чуть дальше – вовсе не корявая ветка, а металлический прут. Похоже, средних размеров пика, только согнутая в двух местах почти под прямым углом. А утолщение у одного сгиба (видно его плохо) вполне может быть кистью руки. Ну а что, если есть ноги, почему бы где-то рядом не быть и рукам?
Дальше сумрак становился совсем плотным. Разве что летучая мышь смогла бы разобрать, навалена там груда камней или это тела вперемешку с обломками оружия? А в самом дальнем углу, в средоточии тьмы, куда свет факелов не доставал вовсе… Что это было? Глаза? Или со страха показалось?
– Ну шо, певун, нравится новая квартира? Специально для тебя готовили, ага! – сказал толстый поселенец и почесал надорванное ухо со свежим кровоподтеком.
Алька это только услышал, смотреть не стал, чтобы поворотом головы не спровоцировать новый тычок под рёбра.
– Ни баись, мы тебе даже ножик дадим. Или копьё. Хошь копьё? Ну а что, будешь обороняться! – второй поселенец звонко заржал.
Алька поглядел вниз. Одно копьё там уже было.
– Лучше инструмент мой верните, придурки.
На этот раз заржали оба. Тот, с надорванным ухом, по-приятельски обнял Альку за плечи. Сразу захотелось впиться ему зубами и в другое ухо, тоже надорвать для симметрии. Но Алька сдержался. Ему и после первого каждый вздох отдавался в рёбрах.
– Инструме-е-ент? – ехидно протянул корноухий. – А на что он тебе? Там-то?
– Так он его, небось, убаюкать хочет! Убаюкаешь его, а, певун?
Похоже, им это и вправду казалось смешным. Алька попытался пожать плечами, но локти были связаны так туго, что не вышло даже намёка.
– Кого хоть, его? – спросил Алька, стараясь, чтобы голос звучал спокойно и равнодушно.
– А вот сейчас сам и узнаешь!
– И познакомишься, ага! Ни баись, певун, долго ждать не придётся. Он всегда бы-ыстро знакомится!
– И еще быстрей прощается!
Под новый взрыв хохота Алька получил тяжелого пинка под зад и кубарем полетел в яму. Склон оказался хоть и крут, но землянист. Здесь было не так много острых камней и имелось некоторое количество уступов, поэтому шею свернуть не удалось. Всё ограничилось десятком новых синяков, которые на общем фоне особой погоды не делали.
Наверху какое-то время молча наблюдали. Алька со стоном приподнялся и сел, при этом толстый удовлетворённо крякнул: «О, живой! Невезучий, знать!»
Евгений Луковцев
Однажды бог, задумав создать новый мир, решил совершенством его превзойти все миры своих братьев-богов. Наказание за это было настолько жестоким, что даже судьи пришли в ужас, исполнив приговор.
С тех пор все божьи миры омывает горькая вода проклятой реки Стикс, разъедая ткань мироздания. Любое существо, навлекшее на себя гнев создателя, вправе укрыться в реке слёз, найти себе новый дом и нового Бога-отчима. Но не надо думать, что верные дети спустят с рук такое предательство. Ни в одном из миров отступнику не будет места и отдыха.
Об этом доподлинно знает искалеченный монстр, что прикован к чугунной плите в глубине древней пещеры. Об этом понятия не имеет уличный музыкант, брошенный монстру на съедение. Но от этих двоих зависит, будет ниспослано Стиксу прощение – или война, какой ещё ни знал ни один из миров.
Иллюстрации Марата Джамалетдинова.
Евгений Луковцев
Вдоль берега Стикса
I. Отмель
136:4
В день (другой) призвал их и рёк:
Сядьте вкруг Меня, ибо хочу говорить с вами.
И сделали, как сказал Он.
Пришли, и сели, и внимали.
И сказал Он:
В мире средь мириадов миров, где есть место только Богам,
Жил Бог, равный другим Богам.
Он ходил меж Их миров и видел те миры.
И тварей созданных, и тварей разумных, и тварей презренных, и тварей высших.
136:5
Говорил Бог равным себе Богам:
Прекрасны и благословенны миры Ваши!
И силы в них Ваши, и законы в них Ваши,
И каждая песчинка, и каждая капля,
И каждое существо в них прекрасно!
Теперь создам и я свой мир среди миров.
Вложу в него все лучшие силы Ваши, и лучшие законы Ваши.
А лучшие из лучших приумножу.
А лучших из детей Ваших превознесу Я в великие.
136:6
И превзойдёт Мой мир совершенством и красотой все Ваши миры.
Будете Вы, равные среди равных, ходить в Мой мир
Свободно, как ходил к Вам Я.
И будете любоваться Моим миром, как Я любовался Вашими.
И как славлю Я сейчас Ваши миры, так будете славить Мой мир,
Лучший из сотворённых равными среди равных!
Яма
Кажется, внизу, на дне ямы, что-то шевелилось.
Впрочем, это могла быть банальная иллюзия. Вызванная испугом, темнотой и неровным светом факелов. Примитивных, наспех скрученных из сучьев и промасленных тряпок.
Яма была довольно большая. Впрочем, и об этом тоже можно было судить только по первому мимолётному впечатлению, на невооруженный взгляд и в почти полном сумраке. Но сгущающаяся впереди непроглядная темень, гулкое эхо и тот небольшой пятачок внизу, на который хватало чахлого освещения, – всё это уверяло Альку, что яма просто огромна.
Зачем нужна такая здоровенная яма внутри ещё более здоровенной пещеры? Была она дном древнего подземного озера или образовалась при выработке руды? Вряд ли об этом знали нынешние обитатели поселка рудокопов. Да и спрашивать у них сейчас о чём бы то ни было Алька не хотел.
Если немножко вытянуть шею и выглянуть из-за края, можно было разглядеть внизу грубое каменистое дно. Неровное, с торчащими повсюду острыми скальными выступами. Да ещё и заваленное всяким хламом. По этим неровностям, по хламу металась тьма, то заполняя собой всё пространство, то вдруг отступая, когда тряпки фитилей с шипением и вонью разгорались чуть сильнее.
Глаза постепенно привыкали к темноте. Вот уже в ближнем углу, куда света падало немного больше, можно стало различить отдельные предметы. А иногда даже отметить кое-какие интересные детали.
Скажем, эти сапоги. Это сначала казалось, что сапоги. А сейчас глаз попривык к темноте и стало хорошо видно, что не сапоги это вовсе. Это ноги в грубых грязных ботинках. Почему-то все чёрные: и ботинки, и ноги. Почему-то одни лишь ноги, без остальной части своего хозяина.
Чуть дальше – вовсе не корявая ветка, а металлический прут. Похоже, средних размеров пика, только согнутая в двух местах почти под прямым углом. А утолщение у одного сгиба (видно его плохо) вполне может быть кистью руки. Ну а что, если есть ноги, почему бы где-то рядом не быть и рукам?
Дальше сумрак становился совсем плотным. Разве что летучая мышь смогла бы разобрать, навалена там груда камней или это тела вперемешку с обломками оружия? А в самом дальнем углу, в средоточии тьмы, куда свет факелов не доставал вовсе… Что это было? Глаза? Или со страха показалось?
– Ну шо, певун, нравится новая квартира? Специально для тебя готовили, ага! – сказал толстый поселенец и почесал надорванное ухо со свежим кровоподтеком.
Алька это только услышал, смотреть не стал, чтобы поворотом головы не спровоцировать новый тычок под рёбра.
– Ни баись, мы тебе даже ножик дадим. Или копьё. Хошь копьё? Ну а что, будешь обороняться! – второй поселенец звонко заржал.
Алька поглядел вниз. Одно копьё там уже было.
– Лучше инструмент мой верните, придурки.
На этот раз заржали оба. Тот, с надорванным ухом, по-приятельски обнял Альку за плечи. Сразу захотелось впиться ему зубами и в другое ухо, тоже надорвать для симметрии. Но Алька сдержался. Ему и после первого каждый вздох отдавался в рёбрах.
– Инструме-е-ент? – ехидно протянул корноухий. – А на что он тебе? Там-то?
– Так он его, небось, убаюкать хочет! Убаюкаешь его, а, певун?
Похоже, им это и вправду казалось смешным. Алька попытался пожать плечами, но локти были связаны так туго, что не вышло даже намёка.
– Кого хоть, его? – спросил Алька, стараясь, чтобы голос звучал спокойно и равнодушно.
– А вот сейчас сам и узнаешь!
– И познакомишься, ага! Ни баись, певун, долго ждать не придётся. Он всегда бы-ыстро знакомится!
– И еще быстрей прощается!
Под новый взрыв хохота Алька получил тяжелого пинка под зад и кубарем полетел в яму. Склон оказался хоть и крут, но землянист. Здесь было не так много острых камней и имелось некоторое количество уступов, поэтому шею свернуть не удалось. Всё ограничилось десятком новых синяков, которые на общем фоне особой погоды не делали.
Наверху какое-то время молча наблюдали. Алька со стоном приподнялся и сел, при этом толстый удовлетворённо крякнул: «О, живой! Невезучий, знать!»
Другие книги автора:
Популярные книги
