Войти
Текст
отзывы: 0 | рейтинг: 0
«Загадка старого зеркала». Историко-психологическая повесть
Альфира Федоровна Ткаченко
Валерий Владимирович Лохов
Авторы из г. Усолья-Сибирского представили вам книгу "Загадка старого зеркала", где вы можете еще добавить знаний об истории города в период с 1877 года по 1937 год. Этапы истории правления царя Александра 3, Николая 2, Первая мировая война 1914 год, революция 1917 года, годы восстановления народного хозяйства в Сибири, период НЭПа, раскулачивание – продразверстки и жизнь простого народа. Авторы: Альфира Ткаченко и Валерий Лохов прекрасно владеют информацией, которую они использовали в создании книги "Загадка старого зеркала". Часть зеркал написаны Альфирой Ткаченко, часть зеркал Валерием Лоховым. Мы постарались показать ту картину жизни народа, которая была на самом деле в Сибири. Воспоминания родственников, живших с периода 1877 года – 91 года показали, что происходило на самом деле в этом уголке. Предлагаю познакомиться с книгой "Загадка старого зеркала". Мы постарались подготовить новую форму для читателей при создании книги "Загадка старого зеркала".
Альфира Ткаченко, Валерий Лохов
"Загадка старого зеркала". Историко-психологическая повесть
Зеркало 1: История одной семьи на курорте Усолье
Жизнь каждого человека полна разного рода событий: рождение, первые шаги, любовь родителей, первый класс, первая влюбленность, юность и первые серьезные шаги в жизни, старость и…
Когда это произошло, почти никто не знает. В каком городе или селе. В какое время года. Произошло…
Произошло, именно произошло. Одна не молодая супружеская пара приехала отдохнуть на курорт. Городок Усолье их встретил солнечным блеском в не больших магазинчиках и салонах. Шумными улицами и колокольным звоном. Где-то на окраине раздавался голос муэдзина, на старой мечете и, распевая песни на заборах, веселились воробьи, потряхивая перьями и разгребая кучки пыли возле дороги.
Половые трактирчиков стояли перед входом и приглашали местных посетителей и завсегдатаев. Зазывалы лавчонок юркали между людьми и предлагали посетить тот или иной магазинчик или салун. На Храме раздавался звон колоколов и местный поп раскланиваясь с прихожанами, прошел во внутрь к вечерни.
Татьяна Дормидонтовна прошла к фотографии и спросила:
– Я сегодня могу сфотографироваться? Сколько будет стоить мое фото?
Фотограф, не молодой мужчина в черном сюртуке, в белой рубашке и с карими глазами улыбнулся и, наклоняя голову на манер купца, ответил:
– Прошу барышня. Самые лучшие фото от Лисовских. С вас-с всего 3 копейки. Вам сейчас-с предоставить наш этикет?
– Пожалуйста, но не сегодня.
Дама отошла в сторону, к мужчине статного возраста, в широкополой шляпе и с трубкой в руке.
– Пойдем, любезнейший, я позже зайду сюда. Я слышала, что жители городка постоянно приходят к нему: и семьями, и по одному, и с детьми. Его вежливость привлекает посетителей. – Татьяна Дормидонтовна взяла под руку Аполлинария Кузьмича, и они прошли дальше вдоль улицы по расположению к курорту. Солнце закатывалось за крыши домов, клены развивались под ветерком и вездесущие воробьи и голуби слетались на деревья для вечерней трапезы и, чтобы найти место для ночлега перед темной ночью. Когда супружеская пара проходила около Храма, раздался колокольный звон. Вечерня уже закончилась, и прихожане высыпали на улицу. Приятный ветерок покачивал ветви деревьев. Где-то замяукала кошка, потягиваясь после солнечного припека и растягивая лапки. Маленькая собачонка прошмыгнула между ног людей и промчалась вдоль по улице, поднимая за собой не большую пыль. Громко залаяв, она остановилась у лавчонки и, искренне поглядывая на торговку, высунула язык и просительно посмотрела: "Мол, ну, что жалко тебе одного кренделька?"
– Кыш, проклятая, – грозно бросила женщина, потирая руки о фартук, с масляными пятнами. Она посмотрела на собачонку и еще раз цыкнула: Кыш. Ишь, какая хитрая, а где я потом деньги брать буду себе. Тебе дай, другим дай, а мне, что останется тогда?
Собачонка повиляла хвостом и бросилась к трактиру. Она знала, что многие подвыпившие посетители иногда дают сладкую косточку или часть пирога. Уж, они то не обидят ее. Да и кто может знать, как живет ее собачья душа. Откуда она сама и кто ее хозяева.
Аполлинарий Кузьмич наклонился к плечу жены и прошептал: Любезнейшая Татьяна Дормидонтовна, посмотри на этот грязный и пьяный городок. Может мы зря согласились отдыхать именно здесь? Столько событий в один только день?!
И мужчина зажмурил глаза, чтобы не видеть того, что они увидели возле Храма и трактира.
Подвыпивший мужчина выскочил из трактира и побежал к концу улицы через большую площадь. Он еще издали начал кричать на ездока лошади, запрягшей в телегу с товаром.
– Серафим, стой. Мать твою. Сейчас же отвози товар к магазину. – глаза Фрола залитые водкой, блестели, словно солнце снизошло до него и светило только ему одному. Он так и сверкал глазницами на Серафима, желая забрать весь товар к себе. Что у них происходило дальше, Аполлинарий Кузьмич с женой уже не видели. Но зато слышали, как раздались кулачные щелчки, и кто-то повалился на землю.
Так прохаживаясь по главной площади Усолья, они дошли до курорта.
– Фу, как неприятно … – проговорила Татьяна Дормидонтовна, привыкшая к тишине своего сада в Иркутске и зелени города. – И зачем вы, драгоценнейший, согласились поехать сюда и по причине не знания взять и меня? Я здесь вся покроюсь запахами пьяных холопов. И какие купцы могут быть в такой глухомани? Вы сами посмотрите на них, Аполлинарий Кузьмич, что это за народ? В Храм ходят только бедный люд. Дети не чесанные, сопливые. Старушки откланялись батюшке и целуют его руку грязным замшелым ртом. Как же мне после них благодарить батюшку?
– Ничего, потерпи немного, матушка Татьяна Дормидонтовна. Мы ведь только на несколько дней сюда. В Иркутске вам-с станет намного лучше. Пройдемте-с к курорту? Я вполне согласен с вами-с…
Татьяна Дормидонтовна, женщина полных сорока четырех лет от рождения, имела фигуру, которая могла еще нравиться весьма богатым господам, с пронзительным взглядом ярко-голубых глаз, светлые волосы, уложенные на макушке пучком и теплым, слегка властным голосом, прошла за ворота курорта и остановилась. Дым от печей кочегарки развивался над Ангарой. Вдалеке прозвучал длинный гудок парохода, плавно покачивающегося на волнах и проследовавшего на восток в сторону Иркутска. Женщина вдохнула воздух, и мечтательно зажмурив глаза, проговорила:
– Как здесь-с хорошо. Так бы и не выходила в этот шумный городок. Невозможные зазывалы и пьяный люд только портят все настроение. А здесь… Ох, прекрасно! Пойдемте-с, любезнейший Аполлинарий Кузьмич к ресторанчику, нас уже пригласили трапезничать перед вечером-с.
Посетителей в столовой было немного и поэтому супружеская пара из Иркутска, приехавшая недавно на курорт, прошли к столику и расположились в довольно-таки прекрасном настроении от прогулки по тропинкам курорта и, насладившись прекрасным видом реки и закатом, отужинать.
– Татьяна Дормидонтовна, голубушка, я вчера заходил в магазинчик, где продают шляпы, но мне показалось, что в Иркутске они более прекрасны.
– А что, Аполлинарий Кузьмич, эта уже не удостаивает вашего приличия? Может мы позже, у нас купим ее. Парфюм в салунах здесь не так уж прекрасен. Я разглядела зеркальце для себя. Чем же этот городок нас еще удивит?
– Подай мне чашечку чая.
****
… Когда женщина посмотрела в зеркало, она немного испугалась. Она отпрянула от своего изображения. Что ее так напугало? Зеркало, старое, с обшарпанной задней обшивкой с потрескавшимися на уголкам стеклах, выглядело обычно. Не молодая женщина, а ее звали Татьяна Дормидонтовна, ещё раз взглянула на свое отражение и опять отпрянула. Она увидела несколько таких же зеркал с потрескавшимися стеклами, и словно кто-то потянул ее за рукав, как бы уговаривая пройти вовнутрь, в царство загадочных зеркал, в которых отражались чьи-то лица. Улыбка очаровательной молодой женщины, строгий взгляд мужчины с трубкой в руке, милое личико девочки и палуба белого корабля, всадники в будёновках, старый Храм, колдунья. Татьяна Дормидонтовна попыталась сбросить видение, встряхнув головой, но оно осталось прежним, словно манило ее пройти по ковру, которого она, засмотревшись на зеркала, сразу не увидела.
Зеркало 2:
Колдунья – Девочка Аглая
Девочка пробежала еще раз по дорожке возле дома, где жила старая бабка, которую все в деревне называли колдуньей и боялись ее. Яркое солнышко освещало все вокруг, и скользнула по окну дома. И только сейчас Аглашка увидела, что из окна на нее смотрит злая колдунья и зовет ее к себе. Испугавшись и озираясь по сторонам, девочка посмотрела еще раз на окно и осторожными шажками подошла к воротам, из потрескавшихся досок. Она открыла их и вошла во двор. Аглашка еще ни разу не была у колдуньи, да и какие девчоночьи игры могли ее занести в этот конец деревни. Двор, с местами пожухлой, местами яркой зеленой травой, показался девочки страшным. Она прошла по вытоптанной тропинке к дому и ступила на первую ступеньку, которая, как ей показалась, что вот-вот рассыплется, когда на нее наступишь. Доски на ступеньке были старые, потрескавшиеся, с обшарпанными углами и сквозными дырами. Девочка поднялась на вторую ступеньку и затаила дыхание, как ей было тяжело подниматься на крыльце старой бабки, которую все жители деревни обходили стороной. А когда проезжали или проходили возле ее дома, крестились и, чертыхаясь, старались быстрее преодолеть его, посылая проклятья.
Аглая, осмелившись, протянула руку к ручке двери, и ей показалось, что дверь почти невесомая. Так легко она открылась, словно было сделана совсем из досок. Потрескавшиеся, с длинными ворсинками древесины, местами зияющие дырами, доски на двери были легкими. Девочка открыла дверь и очутилась в темной комнате. Широко открыв глаза, быстро моргая, она смотрела на старую бабку. Та, сидевшая на табуретке, такой старой и обшарпанной, попросила не приятным скрипучим голосом ее:
– Девочка, помоги мне. Мне надо проветрить траву, которой я лечу людей.
– А-а-а, вы лечи-и-те людей? – глаза у Аглашки открылись еще больше, и она рассматривала жилище и бабку.
Старый черный сундук стоял у печи, давно не беленой и с черными тараканами, бегающими нагло по всей комнате. Возле окна стоял давно не мытый стол. Бабка, старая и грязная, с нечесаными волосами и крючковатым носом, смотревшая на девочку белесыми белками глазниц, сидела на табурете. Она еще раз вздохнула, издавая противный запах из ее рта и попросила:
– Помоги мне проветрить вот эту траву, которой я буду лечить людей.
– Хоро- о- о-шо, – прошептала девочка и стремглав выскочила за дверь. Немного отдышавшись, она задумалась, ей сразу выкинуть вонючую траву, от которой разило не только давно не мытым жилищем, но каким-то запахом, гниющего и мертвого тела.
Зажав нос и промчавшись по крыльцу, она бросила пучок травы на поручень и умчалась за ворота.
Зеркало 3: Гражданская война – Путевка
В этот день супруги проснулись рано, с восходом солнца, которое никогда не просыпается само по себе, а будит засонь, пуская свои лучи через окна прямо в глаза. Обычно они спали в разных кроватях, но иногда оказывались в одной.
Утром недвусмысленно улыбались друг другу, глядя влюбленными, такими родными глазами, словно впервые встретившись. И хотя это случилось давным-давно, каждое такое возвращение в реальную жизнь радовало их более, чем сновидения, которые по причине некоторой греховности каждого в юности были порой не очень приятны. Женились-то поздненько, когда обоим было за тридцать, и каждый успел попробовать начало взрослой жизни, не обременяя себя супружескими обязательствами и клятвами верности.
Открыв створку окна, Аполлинарий произнес:
– Красота невиданная! Редко такие зори бывают над Ангарой. Таня, подойди, полюбуйся этой красотой.
Супруга, все еще лежа в кровати, произнесла:
– Налюбовалась уже за эти дни. Ничего особенного нет. У нас в Иркутске такие же, ничем не хуже.
– Нет, Танюша, здесь особенные. И воздух совсем иной, не то, что у нас. Погода обещает быть солнечной, теплой. Что мы с тобой планировали на сегодняшний день? Я что-то запамятовал.
Но супруга никогда и ничего не забывала.
– Идём в город. Надобно посетить церковь. А то скоро домой возвращаться, а мы так и не побывали в ней.
– Да-да, – подтвердил Аполлинарий, – вспомнил.
Хотя и много лет вместе, а два государства так и не стали полностью единым. Отношения между супругами то портились, то налаживались, порой переходя в идиллию. А пограничные столбы то сдвигались вглубь одного государства, то наоборот. Иногда они, словно призраки, вообще исчезали, и пересекать границу становилось возможным безо всякого на то позволения и визы.
Сегодня день воскресный и большая часть лечебных процедур на курорте отменена. Многие курортники отдыхали в корпусах. Супругам повезло, и они получили отдельный номер на двоих в спальном корпусе курорта. Конечно, за серьезные деньги. Но были счастливы, несмотря на траты.
Аполлинарий надеялся расстаться с тростью. Очень уж болел коленный сустав. Позавтракав в столовой курорта, супруги не спеша направились в город.
Татьяна Дормидонтовна, дама бальзаковского возраста, не скупилась на наряды и была в красивом темном платье. Но, зная, что необходимо посетить церковь, на голову надела скромный, черный платок. Муж в темном костюме и шляпе, при трости, придаваемой особый шарм, выглядел настоящим Аполлоном. Как и положено супругам бывать на людях. Татьяна держит мужа под руку.
Отойдя от ворот курорта «Усолье» метров на двести и увидев купола церкви, Аполлинарий попросил супругу:
Альфира Федоровна Ткаченко
Валерий Владимирович Лохов
Авторы из г. Усолья-Сибирского представили вам книгу "Загадка старого зеркала", где вы можете еще добавить знаний об истории города в период с 1877 года по 1937 год. Этапы истории правления царя Александра 3, Николая 2, Первая мировая война 1914 год, революция 1917 года, годы восстановления народного хозяйства в Сибири, период НЭПа, раскулачивание – продразверстки и жизнь простого народа. Авторы: Альфира Ткаченко и Валерий Лохов прекрасно владеют информацией, которую они использовали в создании книги "Загадка старого зеркала". Часть зеркал написаны Альфирой Ткаченко, часть зеркал Валерием Лоховым. Мы постарались показать ту картину жизни народа, которая была на самом деле в Сибири. Воспоминания родственников, живших с периода 1877 года – 91 года показали, что происходило на самом деле в этом уголке. Предлагаю познакомиться с книгой "Загадка старого зеркала". Мы постарались подготовить новую форму для читателей при создании книги "Загадка старого зеркала".
Альфира Ткаченко, Валерий Лохов
"Загадка старого зеркала". Историко-психологическая повесть
Зеркало 1: История одной семьи на курорте Усолье
Жизнь каждого человека полна разного рода событий: рождение, первые шаги, любовь родителей, первый класс, первая влюбленность, юность и первые серьезные шаги в жизни, старость и…
Когда это произошло, почти никто не знает. В каком городе или селе. В какое время года. Произошло…
Произошло, именно произошло. Одна не молодая супружеская пара приехала отдохнуть на курорт. Городок Усолье их встретил солнечным блеском в не больших магазинчиках и салонах. Шумными улицами и колокольным звоном. Где-то на окраине раздавался голос муэдзина, на старой мечете и, распевая песни на заборах, веселились воробьи, потряхивая перьями и разгребая кучки пыли возле дороги.
Половые трактирчиков стояли перед входом и приглашали местных посетителей и завсегдатаев. Зазывалы лавчонок юркали между людьми и предлагали посетить тот или иной магазинчик или салун. На Храме раздавался звон колоколов и местный поп раскланиваясь с прихожанами, прошел во внутрь к вечерни.
Татьяна Дормидонтовна прошла к фотографии и спросила:
– Я сегодня могу сфотографироваться? Сколько будет стоить мое фото?
Фотограф, не молодой мужчина в черном сюртуке, в белой рубашке и с карими глазами улыбнулся и, наклоняя голову на манер купца, ответил:
– Прошу барышня. Самые лучшие фото от Лисовских. С вас-с всего 3 копейки. Вам сейчас-с предоставить наш этикет?
– Пожалуйста, но не сегодня.
Дама отошла в сторону, к мужчине статного возраста, в широкополой шляпе и с трубкой в руке.
– Пойдем, любезнейший, я позже зайду сюда. Я слышала, что жители городка постоянно приходят к нему: и семьями, и по одному, и с детьми. Его вежливость привлекает посетителей. – Татьяна Дормидонтовна взяла под руку Аполлинария Кузьмича, и они прошли дальше вдоль улицы по расположению к курорту. Солнце закатывалось за крыши домов, клены развивались под ветерком и вездесущие воробьи и голуби слетались на деревья для вечерней трапезы и, чтобы найти место для ночлега перед темной ночью. Когда супружеская пара проходила около Храма, раздался колокольный звон. Вечерня уже закончилась, и прихожане высыпали на улицу. Приятный ветерок покачивал ветви деревьев. Где-то замяукала кошка, потягиваясь после солнечного припека и растягивая лапки. Маленькая собачонка прошмыгнула между ног людей и промчалась вдоль по улице, поднимая за собой не большую пыль. Громко залаяв, она остановилась у лавчонки и, искренне поглядывая на торговку, высунула язык и просительно посмотрела: "Мол, ну, что жалко тебе одного кренделька?"
– Кыш, проклятая, – грозно бросила женщина, потирая руки о фартук, с масляными пятнами. Она посмотрела на собачонку и еще раз цыкнула: Кыш. Ишь, какая хитрая, а где я потом деньги брать буду себе. Тебе дай, другим дай, а мне, что останется тогда?
Собачонка повиляла хвостом и бросилась к трактиру. Она знала, что многие подвыпившие посетители иногда дают сладкую косточку или часть пирога. Уж, они то не обидят ее. Да и кто может знать, как живет ее собачья душа. Откуда она сама и кто ее хозяева.
Аполлинарий Кузьмич наклонился к плечу жены и прошептал: Любезнейшая Татьяна Дормидонтовна, посмотри на этот грязный и пьяный городок. Может мы зря согласились отдыхать именно здесь? Столько событий в один только день?!
И мужчина зажмурил глаза, чтобы не видеть того, что они увидели возле Храма и трактира.
Подвыпивший мужчина выскочил из трактира и побежал к концу улицы через большую площадь. Он еще издали начал кричать на ездока лошади, запрягшей в телегу с товаром.
– Серафим, стой. Мать твою. Сейчас же отвози товар к магазину. – глаза Фрола залитые водкой, блестели, словно солнце снизошло до него и светило только ему одному. Он так и сверкал глазницами на Серафима, желая забрать весь товар к себе. Что у них происходило дальше, Аполлинарий Кузьмич с женой уже не видели. Но зато слышали, как раздались кулачные щелчки, и кто-то повалился на землю.
Так прохаживаясь по главной площади Усолья, они дошли до курорта.
– Фу, как неприятно … – проговорила Татьяна Дормидонтовна, привыкшая к тишине своего сада в Иркутске и зелени города. – И зачем вы, драгоценнейший, согласились поехать сюда и по причине не знания взять и меня? Я здесь вся покроюсь запахами пьяных холопов. И какие купцы могут быть в такой глухомани? Вы сами посмотрите на них, Аполлинарий Кузьмич, что это за народ? В Храм ходят только бедный люд. Дети не чесанные, сопливые. Старушки откланялись батюшке и целуют его руку грязным замшелым ртом. Как же мне после них благодарить батюшку?
– Ничего, потерпи немного, матушка Татьяна Дормидонтовна. Мы ведь только на несколько дней сюда. В Иркутске вам-с станет намного лучше. Пройдемте-с к курорту? Я вполне согласен с вами-с…
Татьяна Дормидонтовна, женщина полных сорока четырех лет от рождения, имела фигуру, которая могла еще нравиться весьма богатым господам, с пронзительным взглядом ярко-голубых глаз, светлые волосы, уложенные на макушке пучком и теплым, слегка властным голосом, прошла за ворота курорта и остановилась. Дым от печей кочегарки развивался над Ангарой. Вдалеке прозвучал длинный гудок парохода, плавно покачивающегося на волнах и проследовавшего на восток в сторону Иркутска. Женщина вдохнула воздух, и мечтательно зажмурив глаза, проговорила:
– Как здесь-с хорошо. Так бы и не выходила в этот шумный городок. Невозможные зазывалы и пьяный люд только портят все настроение. А здесь… Ох, прекрасно! Пойдемте-с, любезнейший Аполлинарий Кузьмич к ресторанчику, нас уже пригласили трапезничать перед вечером-с.
Посетителей в столовой было немного и поэтому супружеская пара из Иркутска, приехавшая недавно на курорт, прошли к столику и расположились в довольно-таки прекрасном настроении от прогулки по тропинкам курорта и, насладившись прекрасным видом реки и закатом, отужинать.
– Татьяна Дормидонтовна, голубушка, я вчера заходил в магазинчик, где продают шляпы, но мне показалось, что в Иркутске они более прекрасны.
– А что, Аполлинарий Кузьмич, эта уже не удостаивает вашего приличия? Может мы позже, у нас купим ее. Парфюм в салунах здесь не так уж прекрасен. Я разглядела зеркальце для себя. Чем же этот городок нас еще удивит?
– Подай мне чашечку чая.
****
… Когда женщина посмотрела в зеркало, она немного испугалась. Она отпрянула от своего изображения. Что ее так напугало? Зеркало, старое, с обшарпанной задней обшивкой с потрескавшимися на уголкам стеклах, выглядело обычно. Не молодая женщина, а ее звали Татьяна Дормидонтовна, ещё раз взглянула на свое отражение и опять отпрянула. Она увидела несколько таких же зеркал с потрескавшимися стеклами, и словно кто-то потянул ее за рукав, как бы уговаривая пройти вовнутрь, в царство загадочных зеркал, в которых отражались чьи-то лица. Улыбка очаровательной молодой женщины, строгий взгляд мужчины с трубкой в руке, милое личико девочки и палуба белого корабля, всадники в будёновках, старый Храм, колдунья. Татьяна Дормидонтовна попыталась сбросить видение, встряхнув головой, но оно осталось прежним, словно манило ее пройти по ковру, которого она, засмотревшись на зеркала, сразу не увидела.
Зеркало 2:
Колдунья – Девочка Аглая
Девочка пробежала еще раз по дорожке возле дома, где жила старая бабка, которую все в деревне называли колдуньей и боялись ее. Яркое солнышко освещало все вокруг, и скользнула по окну дома. И только сейчас Аглашка увидела, что из окна на нее смотрит злая колдунья и зовет ее к себе. Испугавшись и озираясь по сторонам, девочка посмотрела еще раз на окно и осторожными шажками подошла к воротам, из потрескавшихся досок. Она открыла их и вошла во двор. Аглашка еще ни разу не была у колдуньи, да и какие девчоночьи игры могли ее занести в этот конец деревни. Двор, с местами пожухлой, местами яркой зеленой травой, показался девочки страшным. Она прошла по вытоптанной тропинке к дому и ступила на первую ступеньку, которая, как ей показалась, что вот-вот рассыплется, когда на нее наступишь. Доски на ступеньке были старые, потрескавшиеся, с обшарпанными углами и сквозными дырами. Девочка поднялась на вторую ступеньку и затаила дыхание, как ей было тяжело подниматься на крыльце старой бабки, которую все жители деревни обходили стороной. А когда проезжали или проходили возле ее дома, крестились и, чертыхаясь, старались быстрее преодолеть его, посылая проклятья.
Аглая, осмелившись, протянула руку к ручке двери, и ей показалось, что дверь почти невесомая. Так легко она открылась, словно было сделана совсем из досок. Потрескавшиеся, с длинными ворсинками древесины, местами зияющие дырами, доски на двери были легкими. Девочка открыла дверь и очутилась в темной комнате. Широко открыв глаза, быстро моргая, она смотрела на старую бабку. Та, сидевшая на табуретке, такой старой и обшарпанной, попросила не приятным скрипучим голосом ее:
– Девочка, помоги мне. Мне надо проветрить траву, которой я лечу людей.
– А-а-а, вы лечи-и-те людей? – глаза у Аглашки открылись еще больше, и она рассматривала жилище и бабку.
Старый черный сундук стоял у печи, давно не беленой и с черными тараканами, бегающими нагло по всей комнате. Возле окна стоял давно не мытый стол. Бабка, старая и грязная, с нечесаными волосами и крючковатым носом, смотревшая на девочку белесыми белками глазниц, сидела на табурете. Она еще раз вздохнула, издавая противный запах из ее рта и попросила:
– Помоги мне проветрить вот эту траву, которой я буду лечить людей.
– Хоро- о- о-шо, – прошептала девочка и стремглав выскочила за дверь. Немного отдышавшись, она задумалась, ей сразу выкинуть вонючую траву, от которой разило не только давно не мытым жилищем, но каким-то запахом, гниющего и мертвого тела.
Зажав нос и промчавшись по крыльцу, она бросила пучок травы на поручень и умчалась за ворота.
Зеркало 3: Гражданская война – Путевка
В этот день супруги проснулись рано, с восходом солнца, которое никогда не просыпается само по себе, а будит засонь, пуская свои лучи через окна прямо в глаза. Обычно они спали в разных кроватях, но иногда оказывались в одной.
Утром недвусмысленно улыбались друг другу, глядя влюбленными, такими родными глазами, словно впервые встретившись. И хотя это случилось давным-давно, каждое такое возвращение в реальную жизнь радовало их более, чем сновидения, которые по причине некоторой греховности каждого в юности были порой не очень приятны. Женились-то поздненько, когда обоим было за тридцать, и каждый успел попробовать начало взрослой жизни, не обременяя себя супружескими обязательствами и клятвами верности.
Открыв створку окна, Аполлинарий произнес:
– Красота невиданная! Редко такие зори бывают над Ангарой. Таня, подойди, полюбуйся этой красотой.
Супруга, все еще лежа в кровати, произнесла:
– Налюбовалась уже за эти дни. Ничего особенного нет. У нас в Иркутске такие же, ничем не хуже.
– Нет, Танюша, здесь особенные. И воздух совсем иной, не то, что у нас. Погода обещает быть солнечной, теплой. Что мы с тобой планировали на сегодняшний день? Я что-то запамятовал.
Но супруга никогда и ничего не забывала.
– Идём в город. Надобно посетить церковь. А то скоро домой возвращаться, а мы так и не побывали в ней.
– Да-да, – подтвердил Аполлинарий, – вспомнил.
Хотя и много лет вместе, а два государства так и не стали полностью единым. Отношения между супругами то портились, то налаживались, порой переходя в идиллию. А пограничные столбы то сдвигались вглубь одного государства, то наоборот. Иногда они, словно призраки, вообще исчезали, и пересекать границу становилось возможным безо всякого на то позволения и визы.
Сегодня день воскресный и большая часть лечебных процедур на курорте отменена. Многие курортники отдыхали в корпусах. Супругам повезло, и они получили отдельный номер на двоих в спальном корпусе курорта. Конечно, за серьезные деньги. Но были счастливы, несмотря на траты.
Аполлинарий надеялся расстаться с тростью. Очень уж болел коленный сустав. Позавтракав в столовой курорта, супруги не спеша направились в город.
Татьяна Дормидонтовна, дама бальзаковского возраста, не скупилась на наряды и была в красивом темном платье. Но, зная, что необходимо посетить церковь, на голову надела скромный, черный платок. Муж в темном костюме и шляпе, при трости, придаваемой особый шарм, выглядел настоящим Аполлоном. Как и положено супругам бывать на людях. Татьяна держит мужа под руку.
Отойдя от ворот курорта «Усолье» метров на двести и увидев купола церкви, Аполлинарий попросил супругу:
Другие книги автора:
Популярные книги
