Литература 20 века

«Осенний ветер зол и дик – свистит и воет. Темное небо покрыто свинцовыми тучами, Волга вспененными волнами. Как таинственные звери, они высовывают седые, косматые головы из недр темно-синей реки и кружатся в необузданных хороводах, радуясь вольной вольности и завываниям осеннего ветра…»

В заключении злоключений Х.Ц.Иервикера четвертая глава вращается вокруг сцены в суде со всевозможных равнотвратных тычков зрения. В тесте сахарена пончикиация пирогинала.

В этот уникальный сборник вошли рассказы и фельетоны Надежды Тэффи, не публиковавшиеся более ста лет. А между тем многие из них по своим достоинствам ничуть не хуже тех, которые читателям хорошо знакомы. Мягкая ирония, умение подмечать самое важное, доверительная интонация и философский взгляд составляют неповторимый стиль Надежды Тэффи, которую называли королевой русского юмора.

«– Замечали ли вы что-нибудь раньше? Были ли таинственные разговоры? Дерзости, неповиновение? И вообще, черт возьми, как это могло случиться под самым у нас носом? – Увы, капитан, – ответил его помощник Фекан, – этот сброд, как вы знаете, был нанят в Багашойо всего две недели назад. Я никого не виню. Надо было воспользоваться хорошим ветром, белых не подвернулось; это я понимаю. Мы все торопились…»

«Вот уже с месяц, как портной Иерохим шьет у себя на дому. В этот день, когда начинается рассказ, он с минуты на минуту ожидает хозяина дома, который еще вчера обещался зайти за квартирными деньгами, и каждый раз тревожно выглядывает в окно, – не идет ли?..»

«Это забавное столкновение разыгралось на репетиции четвёртого акта известной пьесы “Дорога избранных”…»

В этой книге вы найдете ответы на вопросы, которые возникают у читателя романа "Парфюмер. История одного убийцы" немецкого писателя Патрика Зюскинда. Был ли у Жана-Батиста Гренуя реальный прототип? Действительно ли жители Европы так ужасно воняли и месяцами не мылись? Правда ли, что города утопали в грязи? Чем торговал в своей лавке герой романа парфюмер Бальдини? Можно ли создать "аромат любви"? Читатель не только разберется, что в романе - правда, а что - художественный вымысел, но и сможет сделать собственные выводы о традициях, нравах, быте, повседневной жизни, медицине Средневековья, эпохи Возрождения и Просвещения. Для желающих изучить эту тему более подробно в книге приведен список рекомендованной литературы.

«Всё это уже давно достояние седой старины. Это происходило в Одессе, в начале семидесятых годов. Я был гимназистом старших классов…»

Вернувшись с войны, Ник Карравей поселился в Вест-Эгге на Лонг-Айленде в стареньком бунгало, расположенном по соседству с роскошным особняком миллионера Гэтсби. Богатый сосед пригласил Ника на одну из своих грандиозных вечеринок, они познакомились и подружились. О мистере Гэтсби ходили самые невероятные и даже зловещие слухи, любопытство Карравея возрастало: откуда вот так дерзко появляются подобные молодые люди и покупают дворцы на берегу пролива Лонг-Айленд? Что за тайна окружает этого человека? Не сразу, но Ник узнает, каким образом и ради чего, вернее, ради кого Джей Гэтсби создал свое роскошное благополучие…

Вышедший после смерти Теодора Драйзера заключительный роман «Трилогии желания» – «Стоик». Финансист-миллионер пенсионного возраста Фрэнк Каупервуд после краха в Чикаго переносит бизнес в Лондон – и по-прежнему добивается успеха, однако у смерти свои планы…

«Пароход шел вниз по течению, держась горного берега. В темной воде разлива мерно дрожали и плыли его огни – маленькая движущаяся иллюминация, – зеленое с красным, похожее на глаза безобидного, праздничного дракона…» Книга также выходила под названиями «Бытовое явление» и «На реке».

«…Наконец, после коротких, но мучительных страданий, Человек-Гора (так сам Гулливер передавал лилипутское слово „Куинбус Флестрин“) с сильным шумом испустил последнее дыхание, но друзья покойного, ученые, придворные, врачи и простой народ долго еще не решались приблизиться к трупу, так как не были уверены в смерти и боялись, что резкое движение руки или ноги, какими сопровождается агония, может причинить увечье и даже нанести смерть неосторожному смельчаку…»

Уильям Берроуз – король и классик англоязычной альтернативной прозы, автор, имя которого не нуждается в дополнительном представлении. Человек-эпоха, человек-стиль, который решился рассказать о себе намного больше, чем кто-нибудь посмел бы его спросить. «Белый кот символизирует серебристую луну, заглядывающую в углы и расчищающую небо перед грядущим днем. Белый кот – охотник и убийца, чей путь освещен серебристой луной. Все темные, потайные места и существа разоблачены в ее мягком, неумолимом свете. Белого кота тебе не стряхнуть, потому что белый кот – это ты. Ты не можешь спрятаться от твоего белого кота, потому что белый кот прячется с тобой».

Французский писатель Андре Жид творил на протяжении 60 лет, став одним из виднейших авторов и мыслителей своей страны. «Тесные врата» – проникнутая чеховским лиризмом повесть о первой любви, которую критики считают самым совершенным из его сочинений. Роман стал самым продаваемым в Китае. Жером и Алиса – кузены – влюблены друг в друга. Но благочестивая девушка отказывается от предосудительного чувства в пользу нравственности. Роман «Фальшивомонетчики» признан новаторским по форме и скандальным по содержанию. Это одновременно и многосюжетная панорама французской жизни после Первой мировой войны, и подведение итогов нравственных, интеллектуальных и эстетических поисков автора, и зеркальное отражение истории создания самого романа.

«Была весна. Паша Афанасьев, гимназист восьмого класса, освобожденный от экзаменов по болезни, и гимназистка Лиза Чумакова стояли у плетня, который перегораживал два сада. Лиза, прислонившись одним плечом к плетню, и с тем, еще детски серьезным и уже девически нежным, выражением своих серых, немного выпуклых глаз, которое появлялось у нее всегда в важных случаях жизни, – слушала и глядела вниз, на книгу, которую держала, и на оборки своего светло-серого платья…»

Один из лучших романов Ричарда Руссо. Остроумная и трогательная история о том, как на сонный захолустный городок Норт-Бат снисходит то ли благодать, то ли проклятие – тут каждый из его жителей выбирает сам. Дональду Салливану, которого все зовут Салли, шестьдесят, и всю свою жизнь с триумфальным упорством он совершал одни лишь ошибки, пусть он и никак не дурак. Он одинок, хоть и окружен толпой людей, больное колено порой мешает нормально передвигаться, друзья у него такие, что порой и враги не нужны, и проблемы сыпятся на Салли одна за другой, а может, он их сам находит. Всю жизнь полагался только на себя, сам выбирал свой путь, ну а если путь этот приводил в тупик – значит, сам дурак. Тяжелое детство с отцом-деспотом, незадачливый брак, неудачи одна за другой – таков Салли, вот только ни у кого язык не повернется назвать его неудачником, потому что Салли сам выбирает, кем ему быть. И вот новая заморочка: в Норт-Бат заявился сын, с которым Салли и знаком-то едва, а делать с ним что-то надо – иначе тот повторит незавидную судьбу Салли, человека, притягивающего беды, большие и малые. Поздняя осень и наступившая зима становятся очередной “глупой полосой” в жизни “не-дурака” Дональда Салливана, и он снова отправится преодолевать эту полосу, в очередной раз выбрав тропку саморазрушения, на которой будет в равной степени и веселого, и горького. “Дураков нет” – первая книга трилогии про городок Норт-Бат, настоящей энциклопедии жизни американского захолустья. Ирония, юмор, теплота, человечность и обаятельные герои. Это роман о том, что глупости, творимые людьми, порой могут быть куда умнее и благороднее поступков расчетливых и правильных.

Продолжение книги «Хранитель древностей». Культовый роман-притча о предателе, жертве и палаче. Юрий Домбровский (1909–1978) писал свой главный роман “Факультет ненужных вещей” более десяти лет, не надеясь на публикацию в СССР. Впервые книга была издана в парижском издательстве в 1978 году, и автор даже успел подержать ее в руках. Публикация на родине состоялась много позже. “Факультет” завершает своего рода дилогию, начатую “Хранителем древностей”, в них и главный герой один и тот же – Зыбин, человек, преданный культуре и сам ее неотъемлемая часть. Это роман-притча о предателе, жертве и палаче, о том, что в нашей стране понятия эти тесно и трагически переплетены. Зыбин арестован (антисоветская пропаганда, побег за границу, кража золота), но все равно остается победителем. Несломленным. Как и автор романа. Отечественные и зарубежные критики ставили «акультет ненужных вещей» в один ряд с “Мастером и Маргаритой” М. Булгакова и “Доктором Живаго” Б. Пастернака. И вот знаете, что мне сейчас вспомнилось? Лессинг писал где-то, что мученик – самая недраматическая фигура в мире. Об нем и трагедии не напишешь. У него ни поступков, ни колебаний, ни переживаний – одно терпение. Его мучают, а он терпит, его искушают, а он молится. …После мучеников всегда идут палачи. © Оформление. ООО «Издательство АСТ», 2023

Когда ты навязчив и не имеешь чувство такта, легко попасть в неприятности. Так и наш герой, вернее....один из героев... оказывается в неприятной, смешной и нелепой ситуации... Прекрасный автор и чтец... подарят Вам приятное время, которое не будет потрачено зря.

Автобиографическая повесть «Человек недостойный» легла в основу фильма, манги и нескольких аниме. Вскоре после выхода данной книги Осаму Дадзай покончил с жизнью. «Человек недостойный» – самая известная повесть Осаму Дадзая. Произведение во многом автобиографическое – многие критики считают, что в образе Ёдзо Оба изображен сам автор: страдающий человек, который разрушает свою жизнь, не найдя в ней места. И, словно бы подведя этим черту под собственным существованием и вложив в повесть всего себя, вскоре после выхода «Человека недостойного» Дадзай бросился в один из токийских водосборников. Это произведение известно во всем мире. Оно легло в основу фильма, манги, нескольких аниме. Повесть публикуется в новом переводе. © Перевод. У. Сапцина, 2023 © ООО «Издательство АСТ», 2024

«Короткий зимний день подходил к концу. Потянулись тёмные тени, вырос точно оголённый лес, белым снегом занесённые поля стали ещё сиротливее, ещё неуютнее. Я в последний раз пригнулся к трубе теодолита, но уже ничего не было видно. Рабочие лениво ждали обычного приказания: – Баста…»